хеджирует независимый эксперт Дмитрий Тратас
Убытки на $2 млрд, о которых 10 мая внезапно объявил глава банка JP Morgan Джейми Даймон, меня не удивляют. Рано или поздно это должно было произойти с тем или иным банком. Рынок деривативов давно представляет собой огромный "черный ящик". Банки играют друг с другом в финансовую рулетку, и в этой игре есть и будут проигравшие.
Больше всего меня удивляет сам факт подобного объявления.
Убытки съели приблизительно половину квартальной прибыли. Тяжело, но не смертельно. До конца квартала еще два месяца, и часть убытков можно было бы попытаться отыграть. А оставшуюся часть скрыть, размазав потери по прибыли будущих кварталов. Это сделать нетрудно, ведь инструменты неизвестны, а котировки непубличны, можно ими и пожонглировать в финансовых отчетах. Что обычно банки и делали в подобных случаях. Если и поймают за руку, то банк отделается символическим (конечно, по банковским меркам) штрафом от Комиссии по ценным бумагам за недостоверную отчетность.
Тем не менее банк на это не пошел, предпочтя сделать весьма дорогостоящее объявление. Ведь только потери от падения котировок составили более $20 млрд. Далее, участники рынка кредитных дефолтных свопов, услышав о проблемах JP Morgan, не сговариваясь, начали игру против него. Говорят, что за неделю убытки выросли до $3 млрд, и маловероятно, что на этой цифре все и закончится. Это два. А третье — репутационные потери банка и всей банковской сферы невозможно подсчитать. Ведь JP Morgan был, пожалуй, самым активным противником усиления регулирования банковской сферы: смотрите, мы и в кризис устойчивы благодаря своей консервативной политике, и нам не нужны ни новые правила Волкера, ни закон Додда--Франка. Похоже, что о борьбе за независимость банковской сферы придется надолго забыть.
Я не верю, что в JP Morgan не просчитали последствий своего шага, тем не менее банк выбрал самый убыточный путь. Почему?
Возможно, убытки лондонских трейдеров JP Morgan гораздо выше объявленных. Ведь стоимость активов собственного инвестиционного портфеля банка составляет более $350 млрд, и никто пока не знает, сколько в этом портфеле горячих деривативов. Тогда это лишь пробный камень, подготовка американских налогоплательщиков к тому, что тем опять придется оплачивать рискованную игру банкиров. Ведь нельзя допустить падение банка, в котором вкладчики держат более $1 трлн.
Или это своеобразная форма протеста против политики нулевых ставок ФРС. Доходность по американским гособлигациям давно близка к нулю. Это и понятно: в ситуации тотального бегства из рисковых активов что еще и покупать инвесторам, как не treasuries. Но в результате у банков накопились огромные объемы ценных бумаг, которые реальный доход не приносят. А финансовым властям США до этого дела нет. И возможно, такая политика вынудила один из самых консервативных банков мира рискнуть репутацией ради того, чтобы привлечь внимание к ненормальности этой ситуации.