Дебют балет
В петербургском Михайловском театре в балете "Лебединое озеро" дебютировали три новых исполнителя, благодаря которым штатный спектакль превратился в событие отнюдь не городского масштаба. Наталья Осипова в роли Одетты-Одиллии, Иван Васильев в образе Злого гения и Марсело Гомес — принц Зигфрид превратили благонравный балет в захватывающее зрелище, считает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Главной сенсацией этого "Лебединого озера", заставившей рвануть в Петербург отряды московских балетоманов, была мировая звезда Наталья Осипова. Широкую популярность на родине балерина получила в начале нынешнего сезона благодаря беспрецедентному переходу из Большого театра в труппу Михайловского — в стороне от обсуждения этого события не остался даже премьер-министр Путин. Однако в балетных кругах имя 25-летней артистки у всех на устах с 2003 года — впервые ее заметили еще семиклассницей балетного училища. Уже на следующий год Наталья Осипова удостоилась целых пяти личных рецензий, по большей части разгромных. И как раз за "Лебединое озеро", которое она танцевала на школьном выпускном концерте,— белый акт целиком и черное па-де-де. Обозреватель "Ъ", в частности, отметил плохую выучку при отличных природных данных и аффектированную актерскую игру, придавшую несколько пародийный характер обеим ролям главного русского балета.
С тех пор прошло восемь лет, уникальность дарования Осиповой подтверждена практикой. Балерина героико-комедийного плана, всеми своими психофизическими данными будто созданная для "Дон Кихота" и "Лауренсии", отменила понятие амплуа. Станцевав более полусотни разнообразнейших партий, она стала едва ли не лучшей в мире (а по мнению многих — и просто лучшей) исполнительницей ролей Жизели, Сильфиды, Никии — главных в белом романтическом балете. Так что когда Наталья Осипова взялась за "Лебединое озеро", которое по всем канонам ей вроде бы не подходит, это означало только одно: зрителей ждет новая сенсация. Ввиду важности момента принца ей выписали из Нью-Йорка: премьер Американского балетного театра (ABT) Марсело Гомес славится как прекрасный кавалер и незаурядный актер. И в качестве бонуса — звездный Иван Васильев, партнер балерины по жизни и по сцене, решил исполнить роль Злого гения.
Скажем так: сенсации не случилось. Безусловно, нынешняя Осипова далеко ушла от Осиповой-школьницы в смысле техники и мастерства. Свои недлинные жестковатые руки она смягчила насколько возможно — теперь они "поют", "говорят" и "молят", как любили писать балетные рецензенты. Саблевидную форму ног — серьезную помеху для белого адажио, где требуются чистейшие линии,— балерина прятала самым тщательным образом, внимательно следя за ракурсами поз (увы, выбранная ею форма пачки — длинной, по образцу XIX века,— лишь акцентировала внимание на подколенных изъянах). Естественно, в немногих прыжках этой непрыжковой партии Наталья Осипова была великолепна, а ее фирменные вращения по-прежнему не имеют аналогов. И если 16 подряд двойных фуэте зрители видели не раз, то 11 туров с бедра практически без участия партнера (Марсело Гомес лишь страховал балерину, придерживая за талию одной рукой) оказались восхитительным сюрпризом.
Увы, в актерской трактовке Одетты-Одиллии Наталья Осипова так и не отделалась от аффектированных школьных привычек. Белого лебедя она танцевала, доверившись природной гиперэмоциональности (проще говоря, рвала страсть в клочья): в патетических аттитюдах широко открывала рот, а в позах адажио запрокидывала шею так, будто предлагала принцу ее свернуть. Зато демоническая Одиллия у балерины получилась веселой и незатейливой: она панибратски хлопала принца по плечу, чтобы привлечь к себе внимание, и отрывала его руки от своей талии с возмущением тинейджера. Явившиеся из детства жесты и реакции, возможно, следует объяснить перевозбуждением балерины, принесшим коварные плоды в коде: с облегчением вырулив на финишную диагональ, Наталья Осипова подсекла сама себя, поломав выигрышную серию па-де-ша с арабесками.
Как назло, внимательные партнеры, весь спектакль бережно опекавшие Осипову-балерину, мало помогли Осиповой-актрисе в поиске нужных интонаций. Марсело Гомес, черноволосый латинский мачо с крепкими ляжками и повадками опытного сердцееда, мало походил на идеалиста Зигфрида, хотя честно строил брови домиком и возводил очи горе (к слову, в родном ABT артист обычно танцует партию Злого гения). С этаким ловеласом действительно надо было держать ухо востро, так что нервозность Одетты-Осиповой задним числом получила некоторое оправдание. А вот со Злым гением — Иваном Васильевым, изуродованным серым гримом до полной стертости природных черт,— у балерины, напротив, было полное душевное единение: на балу эта парочка проказничала с упоением свиты Воланда на сеансе черной магии.
Могучий Иван, для которого постановщик "Лебединого" Михаил Мессерер усложнил и расширил партию, полностью изменил баланс сил в этом женском балете. Фирменные перекидные танцовщика с зависанием в субресо параллельно полу вызвали бурю аплодисментов, неуместную в тихом белом акте. Его вариация на балу, увенчанная двойным перекидным с согнутыми ногами и поворотом на 540 градусов, затмила не только танцы принца, но и саму Одиллию. Его прыжковые неистовства в третьем действии были настолько покоряющими, что победа Зигфрида, подкравшегося к Злому гению сзади и вероломно оторвавшего у него крыло, казалась несправедливой. И даже дефекты больших пируэтов (из одного Иван едва вырулил, ловко опустившись на колено, во время другого сполз к левой нижней кулисе) не омрачили торжества злых сил на этом празднике неубедительного добра.