Очередное дело об уклонении от призыва рассматривалось вчера в Бутырском суде Москвы. 19-летний Роман Комаров, сославшись на конституционное право нести альтернативную гражданскую службу, отказался идти в армию. Без всякого сомнения, пока не будет принят закон об альтернативной службе, с каждым призывом число таких случаев будет расти. Между тем соответствующий законопроект лежит в Думе без движения с 1994 года. Разобраться в ситуации попытался корреспондент Ъ ДМИТРИЙ Ъ-ПАВЛОВ.
С Романом Комаровым все предельно ясно. Он не хочет идти в армию, ссылаясь на то, что служба противоречит его убеждениям. Что за убеждения, правда, он предпочитает не распространяться. Но как бы то ни было его пожелания полностью соответствуют Основному закону России, а именно ст. 59 ч. 3, где четко зафиксировано право россиян на несение альтернативной службы взамен воинской.
Впрочем, уповать Комарову и тысячам ему подобным пока приходится только на Конституцию, поскольку действующего закона, определяющего, что должна представлять собой альтернативная служба и кто имеет на нее право, нет.
Правда, законопроект об альтернативной службе существует. Он был принят Госдумой в первом чтении еще в декабре 1994 года. Однако на последующие чтения он так и не выносился. В этом большая заслуга военных, в частности комитета по обороне, который всеми силами противодействует продвижению законопроекта.
Но надежда все же есть. Как сообщила Ъ консультант парламентского комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Мария Иванян, уже в марте нынешнего года законопроект может быть вынесен на заседание Госдумы. И если он будет принят, "альтернативщики" смогут проходить службу либо по территориальному, либо по экстерриториальному принципу, т. е. по месту жительства (срок службы 3 года) или вдали от него (2,5 года). И в том, и в другом случае пацифисты будут выполнять низкоквалифицированную и малооплачиваемую работу. Например, от Гидромедслужбы поступило предложение направлять их в качестве разнорабочих на полярные станции, куда из-за климатических условий и низкой зарплаты (400-500 рублей) никто не едет. В числе других вариантов — работа медбратьями, ассенизаторами и т. п. "Им определен 8-часовой рабочий день, после которого они могут делать все, что заблагорассудится — идти домой или в общежитие, на дискотеку, даже напиться,— пояснила Иванян.— Но утром в полном порядке должны вновь явиться на работу".
Не ясно, правда, кто сможет воспользоваться этим законом. Ведь идейные или религиозные убеждения — понятия весьма интимные. И практически каждый при необходимости может заявить, что его убеждения противоречат армейской службе. "Конечно, какой-то процент симулянтов будет,— продолжает Иванян.— Но мы будем страховаться запросами на отказников в органы правопорядка. Если человек задерживался за хулиганство, наркоманию и прочее, естественно, ему будет отказано".
С таким решением проблемы альтернативной службы категорически не согласны в комитете по обороне. Депутат Владимир Головин утверждает: "Если законопроект в том виде, который есть сейчас, будет принят, это будет полный развал армии. В моем понимании альтернативная служба — это выполнение вспомогательных функций для армии. То есть медперсонал госпиталей, священники и даже журналисты". Перспективы профессиональной армии Головин оценил весьма скептически: "О чем вообще может идти речь? Откуда деньги?".
А пока с законом об альтернативной службе полная неопределенность, Роман Комаров (его дело, кстати, вчера перенесли из-за неявки представителей военкомата, которые тоже прекрасно понимают бесперспективность судебных разбирательств) и другие отказники вправе рассчитывать на отсрочку от призыва — до того момента, пока закон не будет принят в трех чтениях Госдумой, утвержден Советом федерации, и, наконец, подписан президентом. Так что времени у них еще предостаточно.