Смерть шпионам

Николай Зубов

Для почитателей Джеймса Бонда поиски его прототипов ничуть не менее интересны, чем приключения самого героя. Кто только не номинировался на роль "настоящего" Бонда. Однако прототипами агента 007 никак не могли быть подлинные герои разведки.

Те, кто на самом деле изменил ход истории, вряд ли стали бы персонажами книг Яна Флеминга или фильмов, спродюсированных Альбертом Брокколи. Взять хотя бы супругов Розенберг, которые, как принято считать, передали Советскому Союзу американские ядерные секреты и тем самым помогли СССР стать ядерной державой. Они тихо и осторожно делали свое дело, история их жизни — от вступления в Коммунистическую партию США до начала работы на СССР — повествование, совершенно лишенное драматизма. Самые яркие страницы их жизни стали и самыми трагическими: их арест в 1950 году и казнь на рассвете 19 июня 1953 года в нью-йоркской тюрьме "Синг-Синг".

Не смог бы стать прототипом Джеймса Бонда и, пожалуй, самый известный разведчик Израиля — Эли Коэн, который сумел и после смерти оказать влияние на исход Шестилетней войны. Коэн, с 1961 по 1965 год выдававший себя за аргентинского бизнесмена сирийского происхождения по имени Камель Амин Саабет, добился расположения первых лиц сирийского государства: говорят, что он стал третьим по значению человеком в стране (его кандидатура даже рассматривалась на должность заместителя министра обороны) и личным другом главы Сирии Амина аль-Хафеза.

Эли Коэна арестовали во время очередной радиопередачи в Израиль. Суд был скорым, Коэна приговорили к смертной казни. В защиту Коэна выступили папа Павел VI, президент Франции Шарль де Голль, десятки видных политиков из европейских стран и США. Но сирийский лидер аль-Хафез считал себя лично опозоренным Коэном, только смерть разведчика могла удовлетворить его. Эли Коэн был повешен на одной из площадей Дамаска. Но даже после своей смерти оказался чрезвычайно опасен для сирийцев. Ведь одним из его фантастических успехов стало раскрытие сирийских постов на Голанских высотах. За несколько лет до ареста он предложил высадить у каждого сирийского поста деревья, чтобы солдаты не страдали от зноя и могли укрыться в тени. Его предложение было с восторгом принято. В 1967 году, во время Шестидневной войны, благодаря высаженным Коэном рощам израильтянам не составило труда уничтожить сирийские посты.

Однако прототипами Джеймса Бонда стали вовсе не Розенберг и Коэн, а совершенно другие люди. Их деятельность не была столь важной, хотя каждый из их подвигов и превращался в историю, с удовольствием передаваемую из поколения в поколение. Летом 1996 года, когда Британия простилась с сэром Фитцроем Маклином, газеты сообщили о том, что из жизни ушел "настоящий" Джеймс Бонд.

Высокий, красивый, отважный и бесшабашный шотландец, с которым Ян Флеминг был знаком лично, сэр Фитцрой и вправду очень напоминал агента 007. Он заставил говорить о себе еще до войны, когда был прикомандирован к британскому посольству в Москве. В Москву он прибыл в 1937 году, когда знаменитые сталинские чистки только начинались. Именно из депеш Фитцроя Маклина в Лондоне узнавали о проходивших тогда открытых процессах над "врагами народа", которые Маклин посещал ежедневно.

Он, однако, не ограничивался сбором информации в Москве и объездил буквально весь Советский Союз. И позже написал об этом книгу воспоминаний "Восточные подступы". Книга была воспринята критиками не очень хорошо: некоторые открыто сомневались в правдивости изложенного. Но много позже, когда были рассекречены документы НКВД, оказалось, что написанное — чистая правда. Сотрудники советской контрразведки следовали за Маклином неотступно и не скрывали, что им крайне неприятен этот английский дипломат, который только и делает, что сует свой нос в дела, которые его нисколько не касаются. А Маклин выполнял особое задание британской разведки: собирал информацию о среднеазиатском регионе СССР, самом важном для Британии.

Москву Маклин покинул вскоре после начала войны. Он считал совершенно невозможным продолжать спокойно работать в Москве, в то время как его друзья погибают на фронте. Маклин стал одним из первых офицеров созданной незадолго до этого специальной авиадесантной службы — британского воздушного спецназа. Формально находясь в подчинении военного ведомства, фактически Маклин выполнял самые деликатные и ответственные задания британской разведки. Более того, в отличие от Джеймса Бонда, которому задания, как известно, транслировал глава секретной службы, таинственный M, Фитцрой Маклин получал задания и отчитывался лично перед премьер-министром Уинстоном Черчиллем.

В 1941 году именно Маклину было поручено избавить Британию от враждебной деятельности видного персидского военачальника и политика генерала Фазлоллы Захеди. Захеди был одним из лидеров прогерманского движения в Персии и довольно популярным лицом при дворе. Его пребывание в Иране, считали британцы, превращает персидский нейтралитет в фикцию. Маклину было поручено организовать и исполнить операцию по аресту и переправке генерала туда, откуда он не смог бы вредить союзникам. Операция, организованная Маклином, была необычайно дерзкой. Самолет королевских ВВС без предупреждения приземлился в аэропорту города Исфахан, где находился штаб генерала Захеди. Десять вооруженных человек во главе с Маклином прорвались в штаб генерала и захватили его. Уже через несколько часов Захеди очутился на одной из военных баз Британии на территории Палестины, где и находился до окончания войны. По мнению многих специалистов, похищение Захеди сделало невозможным организацию прогерманского переворота в стране. Во всяком случае, вскоре после описанных событий Адольф Гитлер распорядился прекратить финансирование пронацистского подполья в Иране.

Уже через год Маклин получил указание добыть сведения о малоизвестном тогда в Британии лидере югославского сопротивления Иосипе Броз Тито. Как заметил один из начальников Маклина в разведке: "Тито хорош в том, что касается убийства немцев. Надо встретиться с ним и выяснить, что мы можем сделать, чтобы он убивал еще больше фрицев".

Маклин не только встретился с Тито, но и подружился с ним. Тито даже позволил Маклину купить дом на острове Корчула на территории нынешней Хорватии.

По окончании войны у Маклина было звание генерал-майора и целый набор наград, в том числе и орден Кутузова, который, как он считал, поражал советских военных в Белграде.

Впрочем, сам сэр Фитцрой, а также его многочисленные биографы и даже биографы Флеминга утверждали, что никакой он не прототип Джеймса Бонда. Дело в том, что Флеминг и Маклин, во время войны приятельствовавшие, после ее окончания вдрызг рассорились.

Маклин принес в редакцию The Sunday Times, в которой работал Флеминг, свои воспоминания, предложив печатать их как роман с продолжением. Флеминг книгу прочитал и составил на нее отрицательную рецензию, заметив, что тон, в котором она написана, "недостоин англичанина": в ней оказалось много похвальбы. Больше они не разговаривали. Как замечали биографы, было бы странно, учитывая неприязнь, с которой Флеминг относился к Маклину, если бы прототипом Бонда оказался Маклин. Кроме того, он выглядел недостаточно ярким для этой роли.

Впрочем, среди знакомых Флеминга был человек, разделявший страсть Джеймса Бонда к хорошей кухне, красивым женщинам и дорогим автомобилям. Его звали Уилфред Дандердейл. Происходил он из семьи богатых британских промышленников и к моменту знакомства с Флемингом был резидентом британской разведки в Париже.

Они познакомились в 1940 году, когда по заданию военно-морской разведки Флеминг прибыл в Париж с каким-то документом для Дандердейла. Резидент буквально покорил его своим изысканным вкусом. Обедал он только в "Максиме" или подобных ему заведениях, одевался у лучших парижских портных, разъезжал в бронированном Rolls-Royce и был неравнодушен к изделиям от Cartier. Говорили, что запонок и часов марки у него было больше, чем в любом из магазинов Cartier. Конечно, это было преувеличением, но вполне отражающим действительное положение.

Однако Дандердейл хорошо разбирался не только в моде и торговых марках. Он был выдающимся специалистом в области дешифровки. Когда в английском поместье Блетчли-парк была собрана группа, в задачу которой входил взлом хитроумной германской шифровальной машины Enigma, туда был приглашен и Дандердейл. Война, судя по воспоминаниям других членов группы, нисколько не изменила его вкусов: Дандердейла тут же возненавидели бы за его пристрастие к дорогим французским маркам и не менее дорогой французской кухне, если бы он не был так гениален.

Потенциальным Джеймсом Бондом считали и Майкла Мейсона. Это еще один знакомец Флеминга, который всем запомнился в первую очередь своим удивительным умением убивать.

Мейсон, по его собственным словам, родился в неприлично богатой семье промышленников из Оксфорда. В старом английском университетском городе ему было скучно. Мейсон сбежал в Канаду, где сначала занялся пушным промыслом, затем — профессиональным боксом. И то и другое пригодилось ему во время войны. Он вернулся в Англию незадолго до начала Второй мировой. И на некоторое время стал звездой салонов и светских приемов: всем было интересно услышать о его канадских приключениях. Одним из его слушателей оказался кто-то из сотрудников британской разведки. Вскоре Майклу Мейсону было сделано предложение поступить туда на службу.

Война застала Мейсона в тогда еще нейтральном Бухаресте. Одна из историй, связанных с его работой в Румынии, позже почти без изменений войдет в фильм "Из России с любовью". Два германских агента пытались убить Мейсона в туалете спального вагона, мчавшегося сквозь ночь по бескрайним балканским степям. Попытка оказалась неудачной: обоим противникам Мейсон без особого труда свернул шеи, трупы же оставил в вагоне. Румынские власти потом жаловались послу его величества в Бухаресте, что, мол, если уж британские тайные агенты выбирают румынские поезда для убийства немцев, то могли бы и убирать за собой.

Патрика Дэлзел-Джоба и Конрада О`Брайен-ффренча тоже относят к прототипам Бонда. Патрик Дэлзел-Джоб был экспертом по Норвегии. Во время войны он чуть не попал под трибунал, когда отказался подчиниться прямому приказу своего начальника и не остановил эвакуацию гражданского населения из порта Нарвик. За него перед британскими военными вступился норвежский король Хокон, наградивший его одним из высших орденов. А с 1942 года Дэлзел-Джоб поступил в подчинение начальника отдела особых операций британских вооруженных сил лорда Луиса Маунтбэттена, который поручил ему организацию диверсионных атак против германских военно-морских сил в Норвегии. Позже его перевели в военно-морскую разведку — там он оказался в непосредственном подчинении у Яна Флеминга. Впрочем, и под командованием Флеминга Дэлзел-Джоб выполнял в основном задания, связанные с саботажем и диверсиями в тылу врага. После высадки союзников в Нормандии он стал работать на территории Германии и Франции. Вместе с двумя подчиненными из военно-морского спецназа Дэлзел-Джоб выполнял секретные операции и был одним из немногих офицеров, которые имели неограниченное право на пересечение линии фронта, подтверждавшееся документом, подписанным лично командующим союзными войсками генералом Дуайтом Эйзенхауэром.

Конрад О`Брайен-ффренч, сын маркиза Каслтомонда, был одним из старейших сотрудников британской разведки. Достаточно сказать, что на работу в MI6 его пригласил первый заместитель директора службы (а впоследствии и директор MI6) Стюарт Мензис. Формально О`Брайен-ффренч значился помощником военного атташе в Стокгольме, но на самом деле его главной задачей было получение информации о Советской России: во время Первой мировой войны он оказался в лагере для военнопленных, где подружился с русскими офицерами, и там же научился говорить по-русски. Он был одним из немногих, кто мог формировать мнение всей Британии о Советской России: в его задачи в Стокгольме входил контакт с бежавшими из России, на основе общения с которыми составлялись докладные записки о положении дел в стране. В 1920 году Конрад О`Брайен-ффренч был отправлен на российско-финскую границу для организации тайной поездки советского представителя Леонида Красина в Лондон к премьер-министру Британии Ллойд-Джорджу. Визит способствовал признанию Советской России Британией и установлению дипломатических отношений между двумя странами. Вскоре после этого О`Брайен-ффренч ушел в отставку, чтобы заняться в том числе и своим любимым альпинизмом. А в 1939 году вернулся в разведку и стал резидентом MI6 под прикрытием. Он открыл горнолыжную и альпинистскую школу в Китцбюэле и оттуда руководил собственноручно созданной грандиозной сетью работавших на MI6 по всей Австрии и Южной Германии агентов. В Китцбюэле он познакомился с Флемингом, который был буквально покорен им.

О`Брайен-ффренч был первым, кто сообщил в Лондон о готовящемся аншлюсе Австрии. Это было последним его делом в разведке. После присоединения Австрии к Третьему рейху немцам удалось прознать, чем занимается О`Брайен-ффренч. Его имя даже внесли в знаменитую "Черную книгу" — список британцев, подлежавших аресту и уничтожению после захвата Великобритании Германией. В Британию О`Брайен-ффренч не вернулся. Он получил должность цензора на острове Тринидад, а по окончании войны переехал в Канаду, а после — в США.