В конце минувшей недели в России официально запущен Евразийский диалог — площадка, где впервые на максимально широком уровне будут обсуждаться вопросы, связанные с созданием Евразийского союза. Координатором новой структуры назначен первый замглавы комитета Госдумы по международным делам АНДРЕЙ КЛИМОВ, который объяснил корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, почему у Евразийского союза исходные условия лучше, чем у Евросоюза.
— Каков главный смысл создания новой площадки?
— У нас есть достаточно много мест, где такого рода темы обсуждаются профессионально и на очень высоком уровне, но, и это очень важный момент,— официально. Когда идет официальное обсуждение, стороны связаны определенными обязательствами и рамками полученных от руководителей инструкций. С другой стороны, есть площадки, где разные люди, иногда не очень отягощенные ответственностью, рассуждают на тему евразийства, причем в таких тонах, что тем, кто их слушает, становится то смешно, то грустно. Между этими двумя крайностями пока мало что имеется. Идея Евразийского диалога в том, чтобы создать неформальную площадку для профессионального обсуждения ответственными людьми очень важной и деликатной темы.
Мы оттолкнулись от уже существующей площадки — российского Европейского парламентского клуба. Он был создан в 1999 году на основе межфракционного объединения депутатов Госдумы третьего созыва. С 2009 года клуб возглавил Константин Косачев. Когда он возглавил Россотрудничество и стал одновременного спецпредставителем президента РФ по делам СНГ, возникла идея, чтобы на базе этого клуба создать отдельную дискуссионную площадку — Евразийский диалог. В конце минувшей недели он начал свою работу. Мы сейчас готовим первую международную конференцию Евразийского диалога. Состоится она предварительно в Казани, городе, который действительно представляет и Восток, и Запад. Тема будет такая: «Евразийский союз: амбиции, проблемы и перспективы».
— При создании этой структуры вы учитывали опыт создания Евросоюза?
— Все новое — это хорошо забытое старое. Немногие знают, но создание ЕС началось не с Соглашения об угле и стали и не с Общего рынка. Все началось с того, что ряд известных и уважаемых политиков, таких как Уинстон Черчилль и Конрад Аденауэр, учредили «Европейское движение» (European Movement). Цель движения — интеграция Европы, Европа без разделительных линий. Это была дискуссионная площадка. Именно они, например, договорились создать Совет Европы, а потом предложили совместно контролировать производство угля и стали. На базе того, что они создали, возник Общий рынок, альянс европейских государств, а впоследствии уже Евросоюз, Лиссабонский договор и так далее.
— Как-то с трудом верится, что и РФ удастся создать аналог Евросоюза.
— А мне как раз без труда верится. Объясню почему. Опыт интеграции на пространстве, о котором мы сегодня говорим, насчитывает тысячу лет. У них всего 60, а у нас 1000. У них около 25 национальных языков, у нас язык межнационального общения для большинства проживающих на территории будущего Евразийского союза — русский. Это не значит подавление других языков. Это значит, что у нас уже есть готовый инструмент интеграции, не надо ничего изобретать. Мы все долгое время жили в условиях единой валюты. У европейцев же с перехода на единую валюту и десяти лет не прошло. Они живут без таможни в лучшем случае лет двадцать. А мы только двадцать лет с таможнями живем, а до этого тысячу лет жили без них.
То есть нам надо просто воссоздать на другой базе в условиях реальности XXI века с другим наполнением вот это интегральное объединение. С выгодой для каждого из тех, кто туда вошел. Россия не должна быть здесь главным спонсором.
— То есть Москва не будет все на себе тянуть в финансовом плане?
— Напомню вам слова В. И. Ленина, который при всей своей неоднозначности был человеком, безусловно, неглупым. Он сказал: чтобы объединиться, надо размежеваться. Смысл вот в чем: для того чтобы нормально объединиться на новой основе, надо было отойти немножко друг от друга, попытаться поработать каждый по себе, посмотреть в чем плюсы и минусы, и уже с учетом этого поставить рекомпозицию. Речь ведь не идет об объединении просто осколков СССР. Объединяются суверенные государства, 20 лет проработавшие в суверенном режиме. Они понимают, чем они не могут поступиться, но знают, что лучше отдать на наднациональный уровень. И в этом смысле мы, конечно, в более выигрышном положении по сравнению с Евросоюзом.
— В чем конкретно?
— Они никогда не были и не жили вместе. Ну, разве что во времена Римской империи и Наполеона, причем это было объединение насилием. Сейчас же Европа впервые объединилась без насилия. И у нас речь идет об объединении без какого-либо насилия. Более того, я знаю, что некоторые хотели бы туда вступить, но я из тех, кто считает, что там не должно быть объединения всех, кто хочет.
— А каким вы видите будущий состав Евразийского союза?
— Евразийский диалог только начал свою работу. Есть статья Владимира Путина от 3 октября прошлого года, мы ее берем за основу как программный документ, безо всякой иронии.
У меня лично есть ощущение, что если мы сейчас каким-то образом сможем убедить наших украинских друзей и соседей участвовать в этом проекте, то на первом историческом этапе этого бы хватило. Три государства, которые состоят в Таможенном союзе (РФ, Белоруссия и Казахстан) и Украина. Евразийский союз будет важнее Таможенного союза и формирующегося Евразийского экономического союза. Там будет гуманитарная составляющая. Будут элементы единой внешней политики. Но только элементы — понятно, что РФ вряд ли кому-то делегирует свою внешнюю политику. Но какие-то элементы оборонной политики будут. Мы не собираемся создавать общую армию, но вооруженные силы будут комплектоваться оборудованием и получать сервисы из нашей некой общей экономической системы. Прообразы этого есть.
— Но в последнее время в отношениях РФ со странами СНГ все больше конфликтов. Взять ту же Киргизию…
— СНГ — это большая и сложная тема. Поэтому я и говорю о трио РФ—Белоруссия—Казахстан плюс, по возможности, Украина. Я бы, честно говоря, как эксперт и экономист, видел квартет. Даже не как депутат. Квартет это было бы хорошо. В чем ошибка Евросоюза? Они слишком быстро расширились. Последний десяток государств, который к ним пришел,— это и привело к тому, к чему привело: все зашаталось. У них политика пошла впереди экономики. Мы не должны пойти по такому пути. Надо сначала нарастить и укрепить экономический скелет.