Но уже дороже
Вчера в помещении редакции журнала "Наше наследие" прошла пресс-конференция представителей британского аукционного дома Sotheby`s, посвященная предстоящим 18 и 19 февраля в Лондоне "русским торгам". На аукционе будет выставлено около 920 лотов — от древнерусской иконописи до агитационного фарфора 1910-1920-х годов. На вопросы журналистов ответили начальник отдела стран Восточной Европы фирмы Sotheby`s Питер Баткин и только что введенная в должность заведующая русским отделом Джоанна Викери.
Пресс-конференция подтвердила старинную истину антикварщиков — "хорошо знать толк в вещах, но еще лучше — разбираться в покупателях". Питер Баткин, что называется, умеет работать с людьми. Его первая фраза на пресс-конференции: "Кто будет задавать каверзные вопросы, тот не будет допущен к коктейлю" озаботила присутствовавших, хотя среди них было немало вполне состоятельных людей. Г-ну Баткину этот шутливо-напористый демарш простили, памятуя о заслугах фирмы в 1988 году, когда на знаменитом московском Sotheby`s на мировую арену было выведено современное российское искусство. (Улыбки и одобрительные кивки.)
О том аукционе, как о похмелье, напомнила картина Ильи Глазунова "Метель". Откупленная тогда фирмой как экзотика, как russian souvenir за 25 тыс. фунтов, она теперь в глазах джентльменов с Бонд-стрит тянет как минимум на 30-50 тыс. фунтов. Сочувствуем Sotheby`s: неликвид нужно хоть как-то пристроить, но как художественные критики не можем с фирмой солидаризироваться. Глазунов как был, так и есть будуарный грунтовщик холстов — светский для невоспитанных, мастеровитый для покупателей открыток. (Сдержанное хихиканье в зале.)
Неловкий акцент на Глазунове можно было бы и забыть, если бы представители Sotheby`s не ткнули как в "лучший" из лотов в картину позднего Малявина "Автопортрет с женой и дочерью" 20-х, эмиграционных годов. "Не чересчур ли 80-120 тыс. фунтов за такое?" — прокатилось по аудитории. Заместитель директора Третьяковской галереи Лидия Йовлева корректно резюмировала: "Разумеется, за позднего Малявина многовато, тогда как в Третьяковке есть ранний и бесценный Малявин". (Одобрительный гул в зале.)
Из-за вмешательства рьяных телевизионщиков, не соблюдающих правила корректного арт-рыночного поведения, на пресс-конференции произошла смена ролей: "сотбисники" превратились из опрашиваемых в вопрошающих. Их жертвой стал директор Музея декоративного и прикладного искусства г-н Гуляев. Вопрос был прям: "А что бы вы хотели приобрести из фарфора для своего музея с аукциона Sotheby`s?" "Подобные вещи у нас есть: из роскошных даров Утесова и коллекции Мироновой-Менакер. Хотели бы расширить, да нет денег",— зардевшись, сознался директор. "Меценатов вам найдем и в смысле цен пойдем навстречу",— пообещали "сотбисники".
Еще немного, и вроде бы счастье не за горами, и вещи по невысоким, но разумным, по словам г-на Баткина, ценам (да и правда, одна из икон XVI века ориентирована на 1 тыс. фунтов), и во второй декаде февраля пол-Лондона будет говорить по-русски, и Малявин и русский императорский фарфор вернутся на родину. И уже над "бетакамами" зависла извечная российская мечта: "как бы сделать у нас так хорошо, но не прикладывать к этому рук?", то бишь, чтобы у нас устраивались регулярные аукционы Sotheby`s сами по себе.
Питер Баткин отрезвил аудиторию: "Фирма верит в перспективность русского искусства. Но чтобы работать на российском рынке, хотелось бы иметь дело с более легкими, вменяемыми законами, которые не мешали бы арт-бизнесу". Собравшаяся аудитория пожелала г-ну Баткину долгих лет жизни.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ