Какой-то злой рок преследует в последние дни самолеты советского производства. Редкий день обходится без катастрофы. Гибнут люди. В связи с этим мы решили спросить наших читателей, изменилось ли их отношение к авиатранспорту, боятся ли они теперь летать на самолетах?
Алла Демидова, актриса:
— Я не испытываю никакого страха просто потому, что авиакатастрофы всегда были и всегда будут. Ведь техника всегда ломалась и всегда будет ломаться. Совершенной техники не было и нет, что бы ни говорилось в любой рекламе. Всякое устройство, и самолет тоже, имеет свой срок эксплуатации, но тут еще другое дело — эти сроки у многих самолетов отечественного производства, как я читала, подходят в настоящее к критическому пределу. Может быть поэтому они и бьются с такой частотой. Парк наших авиакомпаний просто устарел. Так что если у меня будет выбор, лететь "Аэрофлотом", скажем, или какой-нибудь западной авиакомпанией, то я переплачу, но все-таки предпочту лететь на "Боинге", а не на "Иле".
Владимир Гребенников, председатель правления КБ "Массмедиа":
— Я много лет прожил в Магадане и привык уже к авиаперелетам. Безусловно, неприятный отпечаток недавние авиакатастрофы накладывают. Но, все равно, летать приходится, от этого никуда не денешься. Никакой особенной обеспокоенности у меня нет. Ведь если подумать, то по теории вероятности, да и просто по статистике, гораздо больше людей гибнет на дорогах. Может быть Рохлин был прав, когда обещал всем нам череду неурядиц. Я согласен с ним, что во многом это зависит от всеобщей нашей российской разболтанности.
Владимир Винокур, артист:
— Я совершенно не боюсь. Могу спокойно сесть в самолет и полететь куда угодно. Ведь такая катастрофа — случайность в большинстве своем. Глупое стечение обстоятельств. Да, это страшно, это жуткое горе и беда. Но что ж нам теперь не летать совсем? Другое дело, что многие машины в авиапарке наших компаний выработали свой ресурс, их надо заменить, тут ничего не попишешь. Но все-таки, мне кажется, что чаще это — стечение обстоятельств. Я пять лет назад попал в автокатастрофу: ехал по ровной, нормальной дороге и вдруг — сто метров льда. Машина потеряла управление, разбилась всмятку, два человека погибли, я чудом остался жив. И ничего, с тех пор спокойно сажусь за руль и еду на скорость. Это жизнь. А что если вам сосулька на голову упадет? Или еще какая неприятность случится?
Владимир Дашкевич, композитор:
— Мне действительно страшно. По возможности я стараюсь ездить поездами, если мне нужно куда-нибудь не так далеко, в Самару или Питер. Но не везде же можно поездом проехать. Вообще сегодняшняя ситуация с авиатранспортом меня беспокоит. Ведь стали биться уже международные рейсы. Мне кажется, что уже действительно пора что-то делать с этим гигантским количеством мелких авиакомпаний, на которые распался "Аэрофлот". Они ведь просто не могут уследить за состоянием своего авиапарка, своих технических служб. Я думаю, для того чтобы это все нормально работало, нужно как-то объединить эти компании или даже просто национализировать. Мне кажется, что нужно проводить ревизии на авиазаводах, которые производят двигатели или корпуса, вообще авиатехнику. Необходимо просто строго следить за качеством. Только тогда аварии, если и не прекратятся, то по крайней мере не будут столь часты, как сегодня.
Виталий Коротич, профессор Бостонского университета:
— Меня все эти сообщения пугают, конечно, но мне просто приходится регулярно перемещаться между Москвой и Бостоном. А через Атлантику на пароходе теперь не переплывешь. Естественно, мне приходится летать самолетами и "Аэрофлотом" в том числе. Ничего не поделаешь, меня страшно напугала катастрофа "Боинга" в прошлом году, того, который упал в море. Но делать было нечего — надо было лететь домой. Мне кажется, что это судьба, и мы, в данном случае, ничего не можем решить.
Борис Бланк, художник кино:
— Конечно, мне как-то страшновато теперь садиться в самолет, но от судьбы не уйдешь, и тут делать нечего. Теперь я попытался бы просто не искушать судьбу, не летать самолетами туда, например, куда можно проехать поездом. Но если придется лететь в Штаты, например, я полечу, конечно. Останется мне только полагаться на судьбу и верить в то, что самолет не аварийный.
Евгений Болдин, президент компании SAV-Entertainment:
— Я самолетами боюсь летать уже давно. И эти авиакатастрофы тут ничего не изменят. Просто я свое уже отлетал, с меня хватит. Я много летал на гастроли с артистами, облетел почти весь мир. И теперь чувствую какой-то дискомфорт, садясь в самолет. Поэтому предпочитаю передвигаться или на поезде, или на машине. А уж если лечу, то постараюсь выбрать какого-нибудь западного авиаперевозчика, у них статистика катастроф меньше, чем у наших.
Михаил Таратута, журналист:
— У меня нет страха перед самолетом на эмоциональном уровне, хотя головой я понимаю, что может произойти. Мы все равно вынуждены летать, особенно те, кто работает, как я, за границей. И тут ничего не сделаешь, летать приходится, это единственное средство быстрого перемещения на большие расстояния. А эти катастрофы, мне кажется, просто отражают наше всеобщее разгильдяйское отношение к безопасности людей, к своей работе. Ведь у нас не только самолеты падают, у нас дома рушатся сами по себе, потому что кто-то, какой-нибудь Иван Иванович, нормально не сделал то, что ему сделать положено. Так что если в стране все наладится, а это непременно произойдет, то сразу не только летать, но и жить станет безопаснее.