Депутат Воронежской облдумы и акционер «Павловскгранита» Сергей Пойманов в эксклюзивном интервью «Ъ» рассказал историю конфликта со «Сбербанк Капиталом», а также пояснил, почему он не сомневается, что за покупателем долга «Павловскгранита» стоят структуры Юрия Жукова.
- Ваш конфликт со Сбербанком начался из-за кредита на 5,1 млрд руб., который привлекался в 2008 году для выкупа доли в «Павловскграните» у Сергея Мамедова. Насколько вообще было необходимо в тот момент привлечение кредитных ресурсов?
- Сергей Мамедов, который был на тот момент вторым совладельцем «Павловскгранита», поставил меня в такие условия, что других вариантов не было. С его стороны поступило предложение: либо один из нас выкупает долю другого, либо Мамедов продает свой пакет на сторону – третьему лицу. В итоге я принял решение купить его долю, которая составляла около 48%, но в такой сделке без кредитных ресурсов обойтись было невозможно.
- Условия кредита в Сбербанке вас на тот момент устраивали?
- На тот момент процентная ставка 15%, которую нам предложили, была выше средней по рынку. Но были устные заверения со стороны представителей банка в том, что примерно через год, если мы будем в нормальном режиме обслуживать кредит, нас включат в список привилегированных заемщиков, а процентную ставку, соответственно, снизят до 10-11%. Но этого не случилось. И даже кризис не стал для банка поводом, чтобы рассмотреть возможность снижения ставки. Хотя ставка рефинансирования на тот момент снижалась.
- В 2009 году наоборот, насколько я понимаю, вам предложили заключить допсоглашение о возможности внесудебного взыскания залогов?
- Да, кажется, это допсоглашение было заключено в 2009.
- Опасений никаких тогда не возникло?
- Возникали, но я все равно был вынужден пойти на условия банка. По большому счету, у меня просто не было на тот момент возможности отказаться от этого допсоглашения. Тем более, тогда мы думали, что сможем обслуживать кредит. Глубина кризиса на тот момент еще никем не оценивалась объективно.
- В начале 2010 года при обслуживании кредита была допущена просрочка. С чем это было связано?
- В кризис рынок просел. Значительно снизилась реализация продукции, мы с трудом находили клиентов. К тому же, упали цены. Те партнеры, которые у нас остались, не платили за продукцию по три-пять месяцев. Все это вместе, собственно, и привело к тому, что зимой 2010 года – а зима для нерудных предприятий по понятным причинам вообще сложное время – мы уже не могли обслуживать данный кредит.
- Конфликт со Сбербанком начался сразу же с этого момента?
- На самом деле еще в середине 2009 года, в разгар кризиса, мы понимали, что с обслуживанием кредита могут возникнуть проблемы. Было написано письмо на имя главы Сбербанка Германа Грефа с просьбой рассмотреть возможность реструктуризации займа. Кстати, господин Греф изначально лично одобрял выдачу данного кредита. Примерно в это же время ко мне стали обращаться подозрительные личности, которые предлагали свои услуги в переговорах с банком, предупреждая меня о возможных проблемах при реструктуризации кредита. Я сам сообщил Сбербанку о таких обращениях, там искреннее возмутились и даже хотели поймать одного из таких «посредников» с поличным. В частности, я общался с вице-президентом Сбербанка Александром Базаровым и с заместителем президента Сбербанка России по безопасности Борисом Мыльниковым. Но потом как-то эта тема сошла на нет. А кредитный комитет Сбербанка достаточно неожиданно для меня предложил схему реструктуризации кредита, которая подразумевала передачу банку 51% акций за 1 млн. руб.
- Опцион предполагался?
- Да, у меня оставалась бы возможность выкупить пакет через определенное время. Но передать 51% - это значило бы потерять контроль над управлением завода. К тому же, мне вообще было непонятно, зачем банку нужны акции. У них и так были в залоге акции, имущество комбината, мое личное поручительство. Это было, на мой взгляд, достаточно странное требование. Да и условия реструктуризации нам предложили достаточно жесткие: процентная ставка снижалась бы лишь до 14,75%. Какой же смысл было отдавать контрольный пакет? Разумеется, я не согласился. Причем примерно в это же время до меня стала доходить информация о том, что к «Павловскграниту» начали проявлять интерес «серьезные люди».
- Вы на какие условия были согласны?
- Передача части акций была возможна, но для нас приемлемым вариантом могла стать лишь передача блокирующего пакета.
- Переговоры со Сбербанком о других условиях реструктуризации были?
- Мы неоднократно, разумеется, вели с ними переговоры. Но лично Ашот Хачатурянц (глава ООО «Сбербанк Капитал», которому был передан долг «Павловскгранита» - «Ъ».) мне заявлял, что передача контрольного пакета – это основное условие, они от него отходить не будут и, соответственно, реструктуризацию они нам дают,только если мы его выполняем.
- А переговоры с другими банками о возможности выкупа долга велись?
- Велись переговоры с большинством крупных банков, больше 10 было точно. Сейчас могу сказать, что даже выписывались мандаты на ведение таких переговоров сторонним компаниям. Например, структуре Глеба Фетисова. Практически во всех случаях банкиры называли для себя очень некомфортным условием то, что Сбербанк уже начал конфликт с нами, подав заявления в суды. Конечно, мы немного ошиблись в том, что до февраля 2010 года практически не вели таких переговоров, поскольку рассчитывали на понимание со Сбербанком. Сыграл свою роль также и кризис – инвесторы и банкиры не были готовы серьезно вкладываться в отрасль. Но определенные подвижки по возможности выкупа долга были. Конкретно с Промсвязьбанком весной 2011 года мы очень близко подошли к реструктуризации нашего займа. Но дело закончилось тем, что один из совладельцев Промсвязьбанка мне честно сказал о звонке из Сбербанка с просьбой не вмешиваться в ситуацию. На тот момент мы уже знали, что к нам проявляют очень большой интерес. Потому что надо понимать: в «Сбербанк Капитал» передаются только ликвидные активы, которые можно продать. И то, что изначально Сбербанк относился к «Павловскграниту» как к очень ликвидному активу, для меня очевидно.
- Теперь долг продан компании «Атлантик». Ваши представители заявляют, что за этой компанией стоят структуры Юрия Жукова, развивающего Национальную нерудную компанию. Вы действительно уверены, что здесь есть интересы господина Жукова?
- Моя уверенность в этом подтверждается документами. Дело в том, что мы обратились с просьбой обратить внимание на наш конфликт в Белый дом. Нас там услышали, можно даже сказать, на самом верху. Были совещания на правительственном уровне с участием «Сбербанк Капитала» и «Павловскгранита», даже по инициативе властей вводился мораторий на продолжение «военных» действий для того, чтобы мы попытались договориться. «Сбербанк Капитал», впрочем, мораторий не соблюдал и как раз во время его действия подал иск о нашем банкротстве. Но это уже, как говорится, отдельная история. А в итоге, после того, как правительственные чиновники разобрались в нашей ситуации, на имя премьера была написана докладная записка, в которой четко прописано, что долг «Павловсгкранита» приобрели структуры Юрия Жукова, а государству нет смысла вмешиваться в спор хозяйствующих субъектов. Впрочем, окончательного решения по нашей ситуации, несмотря на такие выводы чиновников, в правительстве еще не приняли.
- В «Атлантике» отмечают, что у них, кроме права требования долга, есть лишь миноритарный пакет акций «Павловскгранита». Поскольку в общей сложности на новых акционеров переписано около 60% акций предприятия, можно говорить о некоем пуле совладельцев. Вы знаете, кто еще есть среди них?
- Я догадываюсь, конечно. Есть определенная информация. Но поскольку полной уверенности нет, думаю, называть какие-то компании или фамилии было бы преждевременно. Пусть эти инвесторы сами себя назовут. А то немного странно получается: заходят на крупнейшее предприятие отрасли, даже не представившись общественности. Это вызывает подозрения как минимум по поводу их добропорядочности.
- Вы не раз заявляли, что взысканные 36,37% акций и проданные с торгов 24,6% оценены очень низко. Почему вы так считаете?
- На момент выдачи кредита весь «Павловскгранит» был оценен примерно в 12 млрд руб. А накануне списания 36,37% акций предприятия со счета «Витэры» почти 100% «Паловскгранита» оценили в сумму чуть более 3 млрд руб. Соответственно, 36,37% акций оценили в 1,1 млрд, а 24,6% и вовсе продали за 516 млн руб. Мы считаем, что эта оценка была умышленно занижена как минимум в несколько раз. Хочу подчеркнуть, что вице-президентом компании «НЭО центр», которая проводила оценку «Павловскгранита», является сын Германа Грефа. А при списании акций со счета «Витэры» и вовсе была допущена «случайная ошибка» Почтой России. Мы ждали уведомления об оценке акций, ходили на почтамт с нотариусом. Но соответствующее письмо к нам так и не пришло. А потом Почта России сообщила нам, что письмо то на самом деле приходило, но по некоей случайности нам его не передали.
- Убыток «Павловскгранита» по итогам трех кварталов прошлого года составил 116 млн руб. В «Атлантике» уверены, что предприятие способно быть прибыльным, просто сейчас используются схемы работы, не отражающие реального финансового состояния ОАО.
- Я тоже уверен, что «Павловскгранит» способен быть прибыльным. Но рынок в 2011 году реально начал оживать лишь со второго квартала. Убытки производители несли до лета, такие проблемы были практически у всех участников рынка. Что касается пассажей по поводу «выводов центров прибыли» из региона, хотел бы напомнить, что «Павловскгранит» за 2011 год заплатил примерно 600 млн руб. налогов в бюджеты разных уровней. При том, что та же Национальная нерудная компания Юрия Жукова, объединяющая сразу несколько комбинатов, заплатила около 300 млн. При этом ННК потребовала из госбюджета компенсаций на сумму свыше 200 млн руб.
- Каким вы видите дальнейшее развитие ситуации?
- Я буду отстаивать собственные интересы, связанные с возможностью реструктуризации задолженности, а также возврата назад своих акций в судебном порядке.