В Сирии прошел референдум по новой конституции. Она обещает гражданам демократические свободы, многопартийную систему и ограничивает двумя сроками право быть избранным президентом страны. Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт задумался о том, как важно проводить реформы вовремя.
Представим себе, что в июне прошлого года президент Дмитрий Медведев выступил с обращением к народу. В нем он сообщил бы, что вносит в Государственную думу законы об облегчении правил регистрации политических партий, о региональном принципе формирования партийных списков на выборах в парламент и о всенародном избрании губернаторов – после партийных консультаций с Кремлем. В общем, все то, что он предложил несколько недель назад.
Уверен, эти обещания были бы восприняты как серьезный шаг к либерализации политической системы России. Паб "Джон Донн" и клуб "Маяк" в Москве резко увеличили бы выручку по сырам и виски за счет бурных дискуссий о том, сколько право- и левоцентристских партий выживет в России, хватит ли сил для создания своей организации христианским демократам и, скажем, есть ли шанс у Никиты Белых стать губернатором Московской области после неизбежного ухода Бориса Громова.
Сегодня эти темы совершенно неактуальны не только для политизированных завсегдатаев модных московских заведений, но и для десятков тысяч людей, которые вышли и обязательно будут еще выходить в будущем на акции протеста в крупных российских городах.
Башар Асад повторяет ошибки российской власти. Он сегодня делает то, что нужно было сделать год назад. Референдум на фоне ракетно-артиллерийских обстрелов города Хомс никого не убедит в легитимности его власти.
Никто не проводит плебисцитов в стране, охваченной гражданской войной. Какие-нибудь девять-десять месяцев назад Асад-младший имел бы на своей стороне весь сирийский средний класс, всю интеллигенцию – без деления по религиозному признаку. Более того, суннитским странам, типа Саудовской Аравии и Катара, ненавидящим сирийский алавитский режим, было бы труднее воздействовать на Лигу арабских государств и подталкивать ее к изоляции правительства в Дамаске.
Сегодня счет жертвам противостояния в стране, где семейные узы по-прежнему важнее всего, идет на тысячи. Это значит, что за каждого убитого готовы мстить десятки, а то и сотни родственнников. И никакая, хоть бы и трижды демократическая, конституция их не умиротворит. Увы, это также значит, что меньшинствам – христианам, алавитам, шиитам – придется платить цену, которую несколько месяцев назад с них бы никто не потребовал.
Либо Асад удержит власть, утопив страну в крови, либо ему придется искать убежища в Москве, Пекине или Минске. Я счастлив, что мы живем в другом обществе с другими ценностными установками. Никакая гражданская война, никакое насилие нам не грозит – будь президентом хоть Путин, хоть Ходорковский, хоть, скажем, Иван Иванович Иванов из города Златоуст. Но главное правило политической борьбы, пусть и сугубо мирной, давно сформулировано русской пословицей "Дорого яичко к красному дню". Его никто не отменял и не отменит. Пока российская власть этого не поймет, она обречена искать не места в партере политического театра, а запасные выходы из него – к счастью, в сугубо метафорическом смысле слова.