Это не делает их менее буржуазными
В Малом Манеже открылась выставка Георга Базелица — 59-летнего классика современного немецкого искусства. Более двухсот листов графики, три картины и одна скульптура взяты из собрания Deutsche Bank.
Представитель Deutsche Bank чувствовал себя на этой выставке как дома: в офисах банка висят главным образом работы Базелица. Свою огромную коллекцию банк вообще покупает именно для того, чтобы украсить стены своих офисов и доставить удовольствие сотрудникам (а не для инвестиций — хотя, впрочем, банк владеет и Кандинским, да и Базелиц сегодня — уже очень, очень неплохая инвестиция). На мой вопрос, доставляет ли Базелиц удовольствие, я получила уверенный ответ "да",— с оговоркой, что цветные работы нравятся больше.
Немцы гордятся Базелицем: он чуть ли не самый известный современный немецкий художник, он сделал, помимо "банковской", еще и преподавательскую карьеру, он, наконец, единственный в мире, кто придумал писать картины вверх ногами. Собственно, то, что он говорит об искусстве, не является чем-то оригинальным. Представления о том, что "сам по себе предмет ничего не выражает и живопись не средство его изобразить, она вполне автономна, и ее надо освободить от содержания", или о том, что "проблема — не предмет на картине, а картина как предмет", высказывались в ХХ веке неоднократно, и впервые задолго до Базелица, в самом начале века. Но все это не снимает самого интригующего вопроса — почему же он пишет свои картины вверх ногами? Даже если это в конце концов оказалось хорошим коммерческим ходом (художник стопроцентно узнаваем и запоминается даже тем, кто от искусства очень далек, а именно потенциальным покупателям), в чем был его изначальный творческий смысл?
Значимо, что художники молодого поколения все, как один, понимают это неправильно. Они уверены, что Базелиц пишет свои полотна традиционным образом и лишь на выставке переворачивает их. Для новейшего искусства существенны, как в свое время сказал Вальтер Беньямин, "выставочные ценности": в представлениях художников молодого поколения произведение свершается лишь в момент, когда художник его выставляет, помещает в определенный контекст, а как оно сделано — собственноручно ли, откуда-то скопировано или вообще куплено в магазине — не имеет значения.
Базелиц, однако, принадлежит другой традиции, экспрессионистической, для которой самое важное — жест художника, и лучше всего — исполненный колоссального напряжения. Писать картину вверх ногами — один из таких жестов. Можно ведь прочитать его и так: художник как будто висит вниз головой и пишет картину. А можно рассмотреть его и как своего рода исступленную "эрекцию картины", тем более что ранние (вызвавшие в Германии 60-х чудовищный скандал) полотна Базелица изображали мальчиков с огромных размеров эрегированным пенисом. Исчез этот мотив — встала вверх дном картина.
Наконец, существует и третья возможность написать картину вверх ногами (как свидетельствуют фотографии, Базелиц использует ее частенько): просто положить холст на пол. Так стали поступать живописцы после второй мировой войны: первым, кажется, Джексон Поллок, потом Ив Кляйн (хотя они и не вешали потом полотен вверх ногами). Как ни странно, это перемена еще более радикальная: она означает, что художник больше не противостоит своему произведению, оно перестает быть для него внешней реальностью, и значит всегда — в какой-то степени противником. Если холст лежит на полу, художник может оказаться внутри него, окруженным своим искусством,— и так себя и чувствует. Такая позиция современному поколению много ближе, только, разумеется, оно вряд ли вспомнит о Базелице как примере. Во всяком случае, если художник пишет картину вверх ногами, он понимает ее не как текст, потому что написать текст от руки в перевернутом виде невозможно. И это ставит Базелица во вполне определенную оппозицию к "текстовому" искусству нашего столетия.
В Москве Георг Базелиц посетил Третьяковскую галерею, где осмотрел рисунки Врубеля,— этот художник заинтриговал его еще в 60-е годы. Два дня, проведенные в нашей столице, поразили его, во-первых, отсутствием музея современного искусства и вообще места, где можно было бы увидеть творчество современных российских художников достойного уровня; во-вторых, сходством интерьера аэропорта Шереметьево-2 с абсурдными инсталляциями Кабакова (надпись "Не курить" рядом с рекламой "Мальборо"); и в-третьих, неприязнью молодых художников к творчеству этого самого Кабакова (при том, что нехудожники о нем вообще не знают — а для Базелица это один из любимых авторов).
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ
Адрес Малого Манежа: Георгиевский переулок, дом 3. Выставка открыта до 17 декабря.