Обычные герои

Мальчику пять лет. У него левосторонний лицевой паралич. Левый глаз не закрывается; левая половина рта не улыбается; зубы, не чувствуя, как растут, растут вкривь и вкось. Володе нужна операция. Несколько операций в Соловьевской больнице в Ярославле. Чтобы глаз моргал; чтобы рот смеялся; чтобы челюсти не деформировались от непонимания того, что растут. ВАЛЕРИЙ Панюшкин рассказывает про Володю исполнительному секретарю Форума доноров НАТАЛЬЕ Каминарской.

— Этот лицевой паралич…

—… а он вообще лечится?

— Лечится. Прокладываются новые нервы, отсоединяются, сшиваются. Ярославский доктор Филимендиков рассказывал мне про эти операции — приблизительно, как электрик рассказывает о прокладке проводов.

— Удивительно, что это в Ярославле. Не в Москве.

— Эта история началась с доктора Филимендикова. Он работал врачом в Америке, стажировался, мог остаться. Но вернулся в Россию, поехал в Ярославль и принялся делать сложные операции. И вокруг него собрались хорошие врачи — такие вот, как доктор Новиков, который будет оперировать мальчика.

— Мне эта история очень нравится. С одной стороны, это такая гражданская позиция — вернуться. А с другой стороны, очень понятно по-человечески — вернуться и толком работать здесь. В Америке когда бы этого доктора допустили оперировать? Сколько бы лет продержали ординатором? Особенно радует, что это не в Москве происходит. Москва, как воронка, всасывает все таланты. И меня всегда радует, когда кто-то пытается работать не в Москве. И хороший пример для молодых людей, которые стремятся уехать. Необходимо тиражировать и пропагандировать этот пример, разговаривать с этими врачами, потому что они обычные герои, которых не так много в нашей жизни. Необыкновенные герои встречаются. А обычных героев не хватает.

— Володя живет в городе Саянске Иркутской области. Четыре часа от Саянска до Иркутска. Шесть часов на самолете до Москвы. Еще четыре часа до Ярославля. Не далековато ли?

— Далековато. Наверное, это недостаток государственной политики в вопросах здравоохранения. Бывают, конечно, совсем редкие болезни. Но челюстно-лицевая хирургия довольно распространена. Наверное, не должен ребенок, нуждающийся в помощи челюстно-лицевого хирурга, целые сутки до этого хирурга ехать. Наверное, должны быть клиники и поближе — в Иркутске хотя бы. Эти клиники должны быть снабжены видеосвязью с Москвой, с Ярославлем тем же. Чтобы можно было проконсультироваться. Но не лететь же через всю страну. Конечно, если построить во всех региональных центрах клиники, то встанет вопрос, где взять столько прекрасных специалистов. И вот мы приходим к тому, что здравоохранение должно развиваться в комплексе и системно. Хотя бы консультации квалифицированные должны быть — если не в Саянске, то в Иркутске. А есть же еще реабилитация после операции. Это совсем должно быть децентрализовано. И доступно людям на местах. За последние годы у нас создались новые современные медицинские центры. Но системы здравоохранения не хватает.

— В первый же день после родов Володина мама заметила, что у мальчика какие-то проблемы с лицом. А потом, когда малыш стал улыбаться, она заметила, что ребенок улыбается половиной рта. И оба раза саянские врачи говорили, что ребенок здоров. А мама верила, пока ребенку не исполнился год. И было упущено время. Можно было обойтись и без сложных операций. Почему мама верила врачам, а не своим глазам?

— Люди привыкли доверять врачам. Мы рассчитываем, что вот — человек специалист, и мы прислушиваемся к его мнению. С другой стороны, всегда очень страшно поверить, что твой ребенок болен. Страшно понять, что вот безоблачная жизнь у тебя закончилась и надо будет теперь добиваться, бороться, портить отношения с местным доктором, который все равно потом будет лечить твоего ребенка. Страшно представить себе, что ребенок болен чем-то, что потребует огромных денег, которых и близко нет. Не каждый готов к таким переживаниям. На консультацию поехать — и то денег нет. Людям кажется, что, если их ребенок заболеет, они останутся один на один с бедой. Люди не верят, что им помогут.

— Как объяснить людям, что им помогут? Как объяснить, что благотворительность существует?

— Есть только один метод — рассказывать. Рассказывать реальные истории. И положительные и отрицательные. Главное — конкретные. Никакими общими словами не расскажешь. То, что делает Русфонд и другие фонды в СМИ, уже значительно поменяло ситуацию. Люди начинают верить не только в свои силы, а и в то, что помощь придет. По нашим данным, 55% людей готовы участвовать в благотворительности и 48% уже участвуют. С 2008 года число публикаций о благотворительности выросло на 60%. Мне кажется, это отличные показатели. Эти люди из Саянска, откуда они узнали про Русфонд?

— Из телевизора.

— Ну вот. Нам уже пора перестать ругать СМИ, что они не пишут о нас и не рассказывают. Пишут и рассказывают.