Туда его отправил кукольный театр из Праги
В рамках завершившихся в Москве Дней чешского театра пражская труппа "Бухты а лоутки" показала кукольный спектакль "Повесть о ??? человеке". Созвучие не обмануло: к удивлению многих, спектакль действительно поставлен по мотивам повести Бориса Полевого.
Говорят, посол Чехии очень волновался перед показом этого спектакля,— не обидит ли русских зрителей неканоническое прочтение одной из главных книг их советского детства. И даже лично интересовался на выходе у некоторых зрителей, не уязвлены ли их глубинные чувства.
Тревоги были напрасны: во-первых, надо еще поискать среди либеральной театральной публики того, кто оскорбится за патриотический апокриф. Во-вторых, сюжет уже достаточно, без гуманитарной помощи извне, освоен нашим собственным школьным фольклором — никто не поручится, что в пресловутой опере "Повесть о настоящем человеке" действительно звучал зловещий хор врачей "Отрежем, отрежем Мересьеву ноги!" и победная ария главного героя "Ура! Я шишечку нашел!", но школьники на переменах распевали их до тех пор, пока сочинение Бориса Полевого не исчезло из программы.
В-третьих, театр "Бухты а лоутки" (в переводе на русский "Булки и куклы", и это очевидный иронический отсыл к знаменитому американскому кукольному театру Питера Шумана "Брэд энд паппет", то есть "хлеб и куклы") далек от уже неактуальных задиристых наскоков на наше общее идеологическое прошлое.
Четверо пражских кукольников (Марек Бечка, Вит Брукнер, Радек Беран и Павел Антош значатся в программке коллективным автором композиции, режиссером и исполнителем) вернули историю даже не в школьное детство, а в дошкольное. Потрепанные и выцветшие куклы, задействованные в спектакле, они действительно сохранили со времен своих детских игр. Мересьев-гномик, медведь-врач, кошка-медсестра и обезьянка-ведущая, читающая текст "от автора", играют в миниатюрный "фронтовой театр", выросший из детской "войнушки" и простодушного доверия к правдоподобию любых вымышленных ситуаций. Чем абсурднее оказываются повороты сюжета, тем более доверчиво воспринимают их зрители.
Пятнистая камуфляжная ткань натянута вокруг сцены-окошка, прикрытого ставнями. Лицо летчика в кожаном шлеме, реальное актерское лицо, появляется за вертящейся лопастью пропеллера. Мересьев превращается в куклу, только когда падает на землю. Земная история героя представлена как череда кукольных эпизодов-миниатюр, по большей части очень изобретательных и почти всегда забавных. Чехи устраивают "детский сад", играясь в куклы с истинной серьезностью, достойной важных дел в песочнице. Постановочные "кляксы" для них так же важны, как тщательные "прописи" кукольного дела. Разумеется, в демонстративной непосредственности актеров театра "Бухты а лоутки" есть изрядная доля холодного притворства, но оно-то и придает спектаклю приметы последовательного, чистого лубочного стиля.
Факты военно-патриотического мифа превратились у чехов в неподвластную жестоким восточноевропейским взаиморасчетам народную сказку. И в этом смысле спектакль труппы "Бухты а лоутки" весьма показателен. Нескольких лет, прошедших после "бархатной революции", оказалось достаточно, чтобы яд пропаганды "переварился" в почти ностальгический и политически нейтральный напиток. Фольклорные корни, оказывается, способны примирить любые исторические противоречия.
Тем более что спектакль заканчивается для героя еще более триумфально, чем повесть. Вернувшийся в строй Мересьев залетает в конце концов на Луну, где его много лет спустя с разочарованием обнаруживают американские астронавты,— "мы здесь не первые!". До такого космически-вселенского торжества советского человека не додумался бы даже Борис Полевой.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ