Концерт классика
В Зале Чайковского прошел концерт Российского национального оркестра (РНО). Исполненные под управлением Михаила Плетнева симфонические произведения Глазунова обрамляли Второй скрипичный концерт Прокофьева, в котором солировал Вадим Репин. Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
На самом деле концерт смотрится частью мини-проекта, точнее сказать, дилогии: через несколько дней РНО и Михаил Плетнев проведут еще один концерт, устроенный абсолютно симметричным образом — симфонические опусы Глазунова плюс известный скрипичный концерт (там это будет концерт Брамса, а в качестве солистки обещана Виктория Муллова).
По поводу первой части этого проекта приходится констатировать, что его наименее эффектной частью не самым предсказуемым образом оказался именно прокофьевский концерт. Дирижера и оркестр винить в этом не станешь: оркестровая картина в концерте была сделана так, что комар носу не подточит, тонко, красиво, пристально, и проблема возникала в той разноречивости, которой отзывалось сочетание этой выдержанной и вдумчивой работы с соло Вадима Репина. На таком фоне игра скрипача при отдельных находках выглядела в целом интерпретаторской неудачей — Прокофьев звучал у солиста поверхностно, местами небрежно и вполнакала.
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ
Произведения Глазунова (причем часто заведомо раритетные) РНО периодически исполнял и ранее, а теперь посвятил глазуновским инструментальным концертам и симфоническим редкостям один из последних своих дисков, записанный, правда, не с Михаилом Плетневым, а с американским маэстро Хосе Серебриером. Выбранные для теперешнего концерта в филармонии "Торжественная увертюра" и в особенности Шестая симфония, казалось, только подчеркивали серьезность отношений оркестра с музыкой Глазунова. Красочный, сверкающий, роскошно вылепленный звук, стилистическая тщательность, неподражаемое чувство формы при бережной отделке частностей, из которых каждая выглядела всегда обоснованной и всегда мотивированной, уверенная работа с динамикой — причем чувствовалось, что напряжение сил хорошо продуманного и умело сделанного здания оркестрового исполнения держится на замковом камне принципиальной дирижерской позиции. Искренность Михаила Плетнева, его непререкаемая уверенность в исключительном художественном достоинстве каждого такта глазуновской музыки придавала чисто внешнему мастерству РНО особое обаяние. Все то, что в Шестой Глазунова могло бы показаться старомодным, подражательным, вторичным, с блеском обыгрывалось как проявление, напротив, композиторской решительности, принципиальности и отличного вкуса. Выйдя из концертного зала, с этим можно соглашаться или не соглашаться, но, слушая Глазунова в исполнении РНО, свойственный Михаилу Плетневу дар убеждения просто невозможно ставить под сомнение.