Переговоры о продлении военного присутствия России на тех или иных объектах ближнего зарубежья показывают реальную цену геополитических амбиций Москвы. Они выявляют ее готовность платить за статус региональной сверхдержавы.
За 20 лет, прошедших после распада СССР, когда военное доминирование России ограничилось границами СНГ, в истории вопроса с этими амбициями можно выделить несколько поворотных моментов. После заключения беловежских соглашений практически все военно-технические объекты оказались в собственности новых независимых государств. В ту пору Россия платила за аренду объекта плюс "коммунальные платежи". Но в каждом конкретном случае стоимость аренды оговаривалась в зависимости от политических обстоятельств и зачастую списывалась в счет погашения различных долгов перед Москвой, например за газ. Такая ситуация всех устраивала.
При президенте Путине ситуация усложнилась. С приходом США в Афганистан на постсоветском пространстве образовался своего рода рынок военно-транспортных и технических услуг. В этой ситуации Москва столкнулась с растущей конкуренцией со стороны бывших республик, что не помешало ей продолжать попытки вернуть себе утраченные военно-стратегические позиции. Иногда эти попытки были весьма успешными. К примеру, в 2004 году Москва получила в собственность комплекс оптико-электронной космической разведки "Окно" в Таджикистане.
Однако 2000-е годы ознаменовались резким повышением финансовой стоимости аренды и обслуживания подобных комплексов, взлетели и ставки в геополитической игре. Нынешнее истекающее по срокам соглашение с Баку об аренде станции "Дарьял" в Габалинском районе Азербайджана было подписано в период, когда этот процесс комплексного "удорожания" статуса региональной державы только начинался.
Между тем сегодняшние высокие запросы Азербайджана на переговорах с Москвой являются следствием не только растущего спроса на рынке военно-транспортных услуг. Москва сама взвинтила ставки по этой станции в 2007 году, предложив США использовать этот объект для совместного слежения за Ираном, интегрировав РЛС в Габале в глобальную систему ПРО.
Сегодня шансы на реализацию этого совместного российско-американского проекта выглядят минимальными. Тем не менее Москва постарается оставить за собой этот объект. И вот почему. Несмотря на появление более практичных и экономичных станций нового типа, габалинский объект позволит России и в дальнейшем иметь козыри в большой игре вокруг Ирана. Кроме того, она останется для Москвы инструментом влияния и символом регионального присутствия — своеобразным Севастополем на Южном Кавказе.