АНДРЕЙ ПЛАХОВ побеседовал в Берлине с режиссером и исполнителем главной роли фильма "Машина Джейн Мэнсфилд" БИЛЛИ БОБОМ ТОРНТОНОМ.
— Почему вы датировали действие своей картины 1969 годом?
— Именно не 67-й, даже не 68-й, а 69-й. Это был пик вьетнамской войны и порожденных ею протестов. Это был и пик в развитии музыки: рок-н-ролл тогда превратился в рок. Мне было 14 лет, я только входил в жизнь. И жизнь казалась сплошным рок-н-роллом.
— Насколько силен в фильме автобиографический мотив и с кем из героев вы в большей степени идентифицируетесь?
— Ну, если говорить о кислоте, то с внуком Роберта Дюваля. Хотя играю его сына, обожженного на войне летчика, и в этом персонаже тоже есть я. А Дюваль играет человека, во многом похожего на моего реального отца. Он тоже был консерватором, даже немного расистом, и тоже был помешан на автомобильных авариях, возил меня смотреть на развороченные машины и трупы. Были мы и в музее Джейн Мэнсфилд. Все это правда, все это было.
— Как он относился к вашей кинокарьере?
— Вы хотите спросить, не мешал ли он? Просто не успел. Он был ранен на корейской войне и умер в 46 лет.
— В фильме много говорят о войне, вернее, о разных войнах, я насчитал их, кажется, четыре...
— Американцы очень серьезно относятся к войне, особенно ко Второй мировой. В те времена вернувшиеся с войны герои были знамениты, словно рок-звезды. Но это не сделало их счастливее. То, что я хотел показать в фильме,— романтизм трагедии. Сегодняшние войны уже лишены этого качества. Интернет внес в нашу жизнь много хорошего, но он же притупил чувствительность. Раньше войну мы воспринимали как реальную войну. Теперь войны невидимы, не персонифицированы, и все знают, что это войны за нефть, а не за принципы.
— Ваша бывшая жена Анджелина Джоли привезла в Берлин картину о боснийской войне. Вы ее видели?
— Да, и считаю, что она отлично справилась с режиссерским дебютом.
— Вы после своего режиссерского дебюта не снимали одиннадцать лет. Почему? И как возник ваш альянс с Александром Роднянским?
— Он сам нашел меня с предложением, которое на сто процентов устроило. Я так долго не снимал, поскольку в США мы не могли собрать нужный бюджет — в лучшем случае только половину. Обычно продюсеры боятся рисковать и связываться с "фильмами такого типа". Александр не побоялся. Деньги были нужны в основном на актеров, ведь естественной декорацией для нас стала пустыня.
— Сценарий вашего фильма несколько театрален. Кто вас вдохновлял — Юджин О`Нил, Чехов?
— Я не из тех мальчиков, кто, как Скорсезе, вырос на кинематографе. С детства я любил музыку и бейсбол, ну, смотрел диснеевские мультики, конечно. Однако театр и литература кое-что для меня значили — Фолкнер, Стейнбек, "Трамвай "Желание"" Уильямса. Я до сих пор рассматриваю сценарий как что-то родственное пьесе или роману.
— Как вам работалось с Робертом Дювалем? Вы консультировали его в сценах, где его герой из-за проказ внука принял кислоты?
— Немного пришлось (смеется). Он довольно-таки переволновался из-за этой сцены.
— Дюваль — редкий случай голливудской звезды с консервативными взглядами. Вас это не смущало?
— Но он же и играл такого героя. В те времена, о которых идет речь в фильме, такие люди были еще в силе, они задавали стереотип мужественности. Быть мужчиной означало обязательно воевать. Теперь идеал мужчины изменился: он стал более чувствительным и современным. Мир перестал быть закрытым. Когда мне пришлось первый раз ехать в Японию, соседи говорили: какой ужас, эти японцы... Теперь, в эпоху глобальной экономики, мы живем в одной большой деревне и общаемся с людьми разных культур. Среди моих друзей представители каких угодно национальностей, есть и геи — я их всех люблю. Но мне не нравится, что левые сделали мир политкорректным и фактически цензурировали нашу жизнь. Только не подумайте, что я за консерватизм и христианство в их крайнем виде. До этого я не дошел, хотя мне уже за тридцать (смеется).
— Вы ведете богемный образ жизни?
— Вряд ли это можно так назвать. Некоторые считают меня эксцентричным типом. На самом деле я люблю сидеть дома, быть со своими детьми — 18-летним сыном и семилетней дочерью. Выезжаю только на съемки и вот на фестивали. Люблю отели с простой чистой современной мебелью, никаких кресел под старину. Я люблю свою работу, кино, а также по-прежнему музыку и бейсбол.