Монтаж и девичья фамилия

Давид Фонкинос не режиссер, а писатель, взявшийся за экранизацию собственного бестселлера,— видимо, чтобы никто другой не загубил его нежный замысел грубыми руками. На русском языке издавались уже два романа Фонкиноса: "Эротический потенциал моей жены" (2006) и "Идиотизм наизнанку" (2008), а выход романа "Нежность" издатели приурочили к выходу в прокат одноименного фильма. Сорежиссер фильма "Нежность", родной брат писателя Стефан Фонкинос — в кинематографе не новичок, но выступал до этого проекта все больше в качестве актера и директора по кастингу. Их совместный первый полный метр местами демонстрирует немного странную монтажную логику, но в целом совершенно укладывается в мелодраматический канон про "любовь с препятствиями".

Зачин у этой истории не просто нежный, а довольно слащавый: сидящий в кафе симпатичный юноша смотрит, как за соседним столиком незнакомка изучает меню, и загадывает, что именно она закажет, примеряя на нее различные аватары. Кофе — банально, кофе без кофеина — бессмысленно. Если сок — то важно, чтобы она выбрала не экзотику вроде папайи, а "классику". По-видимому, это означает, что девушка должна быть не как все, умная, но при этом не слишком выпендриваться. "Возьмет абрикосовый — женюсь",— решает про себя кисельный теоретик. Страшно себе даже представить, что случилось бы, закажи она, например, стакан виски, но это фильм про нежность, где все кончается абрикосовым. Далее следует немного странная сцена: на выходе из кафе юноша маниакально набрасывается на незнакомку с поцелуями. И только из последующего диалога становится понятно, что Натали (Одри Тоту) и Франсуа (Пио Мармай) давно вместе, а гадание на соке было флешбэком,— этот странный монтажный стык начинающие режиссеры, которым захотелось слегка одурачить зрителя сюрпризом, наверняка сочли своей удачной находкой. Предложение любимой затейник Франсуа делает тоже романтичнее некуда, надевая ей на палец вместо кольца брелок с ключами, но романтика быстро заканчивается, когда в следующем эпизоде он скоропостижно попадает под машину — и вот Натали уже безутешная вдова. Оказывается, это была лишь присказка, а рассказ и вовсе пойдет о другом, причем местами из-за неожиданных поворотов сюжета будет напоминать не мелодраму, а детектив.

Далее изобретательные братья Фонкиносы не довольствуются обычным интертитром "прошло три года", а снова используют бешеный монтажный стык, точнее его отсутствие: вот лучшая подруга Натали с опаской, как бы не расстроить, сообщает ей, что беременна, а следом в кадр, как ни в чем не бывало, вбегает трехлетний ребенок. Возможно, таким образом зрителя приучают ничему не удивляться. Поэтому, когда закостеневшая от горя и ушедшая с головой в работу Натали, в свою очередь, вдруг набрасывается на сослуживца со страстными поцелуями, это выглядит не страннее предыдущих событий, хотя и наводит на мысль об очередном монтажном подвохе. Объект внезапной необъяснимой страсти Натали, швед Маркус (бельгийский комик Франсуа Дамьен), тоже пребывает по этому поводу в приятном недоумении. А когда приходит объясниться, эксцентричная героиня делает вид, что ничего не произошло.

Подобный прием опытные режиссеры довольно часто используют в фильмах ужасов, когда нужно внушить зрителю представление о том, что реальность — вещь довольно зыбкая и, возможно, какой-то кошмар происходит лишь в воображении слегка свихнувшегося героя. Но поскольку фильм аттестован все-таки мелодрамой, на этом сюрпризы и подвохи заканчиваются, и традиционный сюжет о том, из каких случайностей порой рождаются чувства, вступает в свои права. Налицо любовный треугольник: к Натали давно пылает безответной страстью ее начальник Шарль (Бруно Тодескини), а теперь в соревнование за сердце красавицы, решившей сбросить траур и снова начать жить, вступает и внезапно поцелованный Маркус. "Натали — не обычная женщина,— объяснят Маркусу Шарль,— у нее потенциал Йоко Оно, а это значит, что она может все, даже разрушить лучшую группу в мире". Дальнейшая история, слава богу, обходится без разрушений и оборачивается служебным романом с элементами офисной комедии — французы не упускают случая слегка поглумиться над шведами. Маркус — довольно нелепый, странно одетый бородач с явными признаками социопатии, а в качестве примера экзотичности и странности шведского менталитета герои Давида Фонкиноса упоминают его шведского коллегу писателя Стига Ларссона. Зато история о том, как встретились две эксцентричности (условные "Стиг Ларссон" и "Йоко Оно"), способна уже сама, без монтажных закидонов, двигаться в приятном направлении, ведь для мелодрамы главное — взаимоотношения героев, за которыми, наконец, становится интересно наблюдать.

В прокате с 1 марта