Егор Гайдар, директор Института реформ переходного периода:
— Я абсолютно уверен в том, что нынешний состав правительства и президент делают все для того, чтобы большевизм в России не повторился — ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем. Однако эта уверенность появилась только недавно, потому что все, что творилось в стране между июлем 96-го и февралем 97-го года, когда президент России был болен и власть металась в поисках выхода из глубокого кризиса, напоминало бал на борту "Титаника". И результатом всего этого вполне мог стать приход большевиков. Если бы вовремя не опомнились и не принялись, как водится, исправлять и наверстывать.
Александр Кабаков, писатель:
— Для того чтобы они вернулись, власть должна позволять ворью среднего и чуть выше среднего уровня прокручивать казенные деньги, выделенные на зарплату.
Позволять опасным клоунам на всех углах славить коммунизм, фашизм и прочие людоедские идеологии: от того, что это клоуны, они не менее опасны. Гитлера тоже считали клоуном, и Ленин был похож на героя чаплинских лент. Люди весьма склонны доверять кровавым шутам.
Позволять далеко не бедствующему слою интеллигентской фронды поносить все существующее и не противопоставлять этому никакого охранительного и достойного мнения. Позволять генералам и обойденным удачей политикам вопить о потере великодержавности, которая для них никогда не была связана с качеством дорог и общественных уборных, а только с количеством танков и протяженностью колючки вдоль границ.
Позволять левой оппозиции выкручивать руки тем, кто пытается вытащить общество из известного места, где его 75 лет продержали известно кто. Операция весьма болезненная, но критики ничего лучшего не предложили и предложить не могут. Поражают интеллигенты: неужели им не понятно, что капитализм с нынешним политкорректным лицом может возникнуть только из устоявшегося капитализма, а не на пустом месте? Неужели не поняли — передвигаться по истории прыжками невозможно!
Если же власть постарается ничего из перечисленного не делать или хотя бы делать осторожнее — не видать больше коммунистам Кремля. Каждый более или менее спокойно прожитый страной месяц отнимает у них шансы. Кто-то за этот месяц челноком стал и немного поднялся, кому-то наконец зарплату дали, кто-то из вовсе непримиримых от политики отошел... И все это работает против коммунистов — лишь бы власть не делала резких и нелепых движений, что она, увы, умеет.
Генрих Боровик, главный редактор журнала Passport to the New World:
— Я не согласен с любой иронией в адрес нашего талантливого правительства. Оно сделало все, чтобы большевики не вернулись. Будучи коллективным марксистом, оно прекрасно знает, что базис жизни — экономика. И оный базис оно развалило, поставив тем самым непреодолимую крепость на пути большевиков к власти. Эту крепость никто из них не захочет брать ни штурмом, ни в обход. Поскольку уж слишком глупо брать на себя ответственность за разруху. Вот почему, кстати, депутаты никогда не проголосуют за недоверие нынешнему правительству. Оно знает, что делает. Так держать! Что касается надстройки, то есть идеологии и политики, то тут большевистские методы, на мой взгляд, уже давно в полном фаворе.
Сергей Есин, писатель, ректор Литературного института:
— В наше время, если бы кто-либо вместо сладкоречивого Чхеидзе — ну, скажем, Г. Явлинский или Е. Гайдар — горделиво констатировал в парламенте, что сейчас нет партии, которая готова взять власть в свои руки, то наверняка сидящие в партере оппозиции сумрачный Зюганов или народно-кудрявый Бабурин не выкрикнули бы знаменитое ленинское "есть!".
Действительно, на фига оппозиции брать власть над вполне уже разоренной страной? Ну, допустим, поезда еще по стране бегают и самолеты в Париж летают. Можно слетать постричься. В Москве вечером в пятницу не найдешь свободного места в ресторане, предварительно по телефону не записавшись. Но тогда-то, в семнадцатом, земля по-прежнему давала хлеб, рождаемость — исключительно в силу отсутствия телевидения и почти поголовной неграмотности населения — не падала. Все верили в какое-то лучшее будущее. По крайней мере, в землю — крестьянам, в заводы — рабочим, в библиотеки — интеллигенции и детям.
Сегодня же правительство и лично президент делают все, чтобы передать наконец-то остывающую страну оппозиции. Правда, они уже постарались все приватизировать, со всеми вытекающими отсюда счастливыми последствиями. Но оппозиции тоже брать сейчас страну, устраивать новый переворот не с руки. Как ни странно, революционная ситуация еще не возникла. Старые, накопленные населением прежде ресурсы еще позволяют что-то иногда продавать и баловаться "Сникерсом".
Марк Массарский, председатель совета предпринимателей при мэре и правительстве Москвы:
— Коммунистическая доктрина в чистом своем виде — марксистско-ленинском — скомпрометировала себя окончательно. Это сырой порох. Он не загорится. Другое дело, что она может вернуться в национал-социалистическом обличье, причем замаскированная под патриотизм.
Само восьмидесятилетие октябрьского переворота я воспринимаю как юбилей, если так можно выразиться, национальной катастрофы. Но в будущее смотрю все-таки с умеренным оптимизмом. Потому что национальные катастрофы такого масштаба не могут повторяться слишком часто. По моему мнению, главная задача правительства состоит в том, чтобы не допустить чрезмерной политизации масс. Сейчас же народ похож на мокрое полено, брошенное в костер: шипит, но не загорается.
Борис Грушин, президент службы изучения общественного мнения Vox populi:
— В принципе, я допускаю возможность, что коммунисты придут к власти. Хотя не обязательно в ближайшее время. Все зависит от того, как будут вести себя руководители компартии. Однако не следует думать, что они смогут выправить ситуацию. Произойдет обыкновенная потеря драгоценного исторического времени. Но никакого сурового отката назад не будет. Другое дело, что шаги нынешнего правительства тоже не очень эффективны, оно по-прежнему действует на уровне обмана. Поэтому ситуация практически не меняется: кризис не преодолен и не будет преодолен еще очень долго. Мы обречены на десятилетия такой жизни.
Александр Гафин, вице-президент Альфа-банка:
— Для того чтобы стало окончательно ясно, что они уже находятся у власти, нужно отменить частную собственность. Нужно не давать земли тем, кто ее обрабатывает. Всю власть отдать рабочим и крестьянам. А главное — воспитать побольше кухарок и их детей, которые могли бы полноценно управлять государством,— по крайней мере, лучше, чем теперешнее правительство. Конкурс кухарок — такого, по-моему, еще не было, и, думаю, зрелище может получиться довольно забавное. Последним же шагом на этом пути станет вынос тела Ленина из Мавзолея: на мой взгляд, лучшего возбудителя для красной инфекции нельзя и придумать.
Владимир Жириновский, лидер Либерально-демократической партии России:
— Я всегда говорил, что нынешние разрушители-революционеры — ближайшие родственники тех людей, которые произвели октябрьский переворот. Иначе говоря, и тогда, и сейчас правит одна и та же партия. Только тогда — большевистское крыло, а сейчас — меньшевистское. У них те же методы, та же нервная поступь.
К счастью, самую серьезную власть в стране держит другая группировка — Ельцин и Черномырдин. Они, при всех своих ошибках, по-настоящему хотят добра России.
Нынешняя власть в России, как, впрочем, и любая другая, заинтересована в том, чтобы ничего не разрушать. Приход к власти коммунистов на самом деле опасен не идеологически, а новым разрушением. Коммунисты и так у власти: Шеварднадзе, Каримов, Бразаускас, Ельцин, Алиев. Егор Гайдар тоже не относился к числу простых людей. Коммунисты, которые рвутся к власти, ничем от тех, которые при власти, не отличаются. Просто они — из "второй волны". И так же изменят свои убеждения, как те, которые из "первого призыва". Пятьдесят процентов на выборах губернаторов шли от КПРФ, и все — за очень короткий срок — изменились, приспособились к власти. Другой вопрос, не начнется ли после прихода новых коммунистов настоящая анархия. Огромная ошибка нашего правительства заключается в том, что оно плевать хотело на средний класс. Как раньше средний класс — квалифицированных рабочих, врачей, учителей, инженеров — заставляли быть бедным, для того чтобы на их деньги кормить пьяниц, бездельников и прочий сброд, так и сейчас. Только раньше отнимали в пользу нищих, а сейчас подкармливают богатых.
Александр Паникин, генеральный директор концерна "Панинтер":
— Мне представляется, что большевикам путь к власти в России закрыт навсегда. Ведь феномен большевизма не случайно проявился с такой силой именно в семнадцатом году. Своим успехом большевики обязаны огромной душевной жажде, которую испытывал в тот момент русский народ. Захват власти большевиками стал ответом на дисгармонию, которую вносило в жизнь страны капиталистическое развитие. К тому же это был не только российский, а общемировой процесс. В новый бунт я не верю. Тем более что те, кто называют себя сегодня коммунистами, по-настоящему власти не хотят: дай им реально эту власть — они откажутся. Потому что очень хорошо знают: их методами страну не поднять. А других они не знают. Вся сила Ельцина, правящего страной уже столько лет, как раз в коммунистах, в том, что они ничего собой не представляют. Партия власти хоть какими-то, пусть легальными, пусть теневыми, капиталами умеет оперировать, а у Зюганова-то просто ничего нет. Ни умения, ни капиталов.
Валерия Новодворская, публицист, лидер Демократического союза:
— А вы посмотрите, чем занимается нынешнее правительство. Оно, в принципе, все делает для того, чтобы коммунисты вернулись к власти. Оно их обнимает, целует, ищет с ними консенсуса, сажает их с собой за один стол, жертвует ради них Налоговым кодексом, жизненно необходимыми реформами. Короче говоря, позволяет им садиться себе и стране на голову. А большевикам ничего больше и не надо. Экономист Явлинский совершенно напрасно полагает, что коммунисты заводятся от бедности, как вши. По Явлинскому получается, что Франция, например, очень бедная страна, просто-таки погрязшая в нищете. На самом же деле, ни в катастрофах, ни в бедности, ни в нищете большевики не нуждаются. Никаких социальных обоснований для того, чтобы они вернулись к власти, не требуется. Ни Пол Поту их не требовалось, ни Ленину.
Россия большевикам не с голоду досталась. Это были блажь, разврат и попустительство. Коммунисты приходят туда, куда им позволяют прийти. Туда, где нетвердая власть, слабое гражданское общество, где нет чувства чести, гражданского долга и где абсолютно не ценят свободу. Так что в современной России все условия для их возвращения существуют. Пара разговоров о единстве и согласии — и на следующих выборах к власти придут они. Бесконечными переговорами власть легитимизирует коммунизм и фашизм. Если власти можно с ними договариваться, то почему же народу нельзя их выбирать?
Владимир Бондаренко, заместитель главного редактора газеты "Завтра":
— Наше правительство очень старается, просто из кожи вон лезет, чтобы коммунисты вернулись к власти. Никак ему не нравится тот путь цивилизованных преобразований, по которому пошли страны Восточной Европы. 0,4% населения России получили выход на приватизацию, индустрию, финансы. Все остальные нынешним режимом попросту опущены. Опущен, в частности, тот средний класс, на который должно ориентироваться любое нормальное буржуазное правительство. Вместо рождения этого класса происходит стремительная маргинализация общества, которая, разумеется (напрасно некоторые питают иллюзии на этот счет), закончится новым 17-м годом.
Вопрос в том, когда наступит предел тому беспредельному терпению, которое русский народ проявляет на данном этапе своей истории. И эта самая пассивность меня очень настораживает. Только надо помнить: в любой машине, если ее десять лет не ремонтировать, начинают ломаться агрегаты. И мы, сами того не понимая, стоим на пороге суперкатастроф: атомные подлодки и электростанции, химические заводы — все это в любой момент может взлететь на воздух. И вот когда Чернобыль пойдет десятками, оппозиция возьмет свое.
Взять же власть сейчас оппозиция не может, потому что у нас нет нормального лидера. Именно в отсутствии вождя причина того, что агония страны продолжается так долго. Ни у Зюганова, ни у Бабурина, ни у других коммунистических деятелей — честных, хороших, любящих народ людей — нет качеств Ленина, Сталина, Наполеона. Они не способны перевернуть историю. Поэтому мы, газета "Завтра", поддерживаем то Лебедя, то Руцкого, то Родионова. Но, увы, никто из них не готов стать российским Лукашенко. И мы снова примериваемся: а вдруг это Рохлин?
Алексей Симонов, председатель Фонда защиты гласности:
— Наверняка можно сказать только одно: коммунистов у власти в России не было и нет. А большевики были и остались. Нынешние правители действуют по известному большевистскому принципу: существует две точки зрения, одна — моя, другая — неправильная. Мне вообще иногда представляется, что большевизм — органическая, неотъемлемая часть "кальция", из которого состоит наш "скелет". С уничтожением монархии страна была приватизирована. У большевиков-коммунистов вахту приняли большевики-демократы. Когда те, что воруют сейчас, доворуют то, что им положено, придет Зюганов и устроит новый передел. А может, и не Зюганов. Неважно.
Александр Шилов, народный художник СССР:
— Мне кажется, лучший аргумент, чем летящая ко всем чертям экономика, и найти трудно. Мне даже непонятно, почему до сих пор бунта не произошло. Ибо нынешняя власть делает все, чтобы отгородить от себя даже тех, кто за нее голосовал на выборах. Люди месяцами не получают зарплату — в результате у них возникает абсолютно естественная агрессия. Народ ведь как рассуждает: пусть хоть мизерная зарплата, но каждый месяц. Все лучше, чем побираться. Я даже комсомольцем не был, но все равно знаю, что для спокойной жизни общества необходим средний бизнес, средний класс. Наше правительство ничего не делает для того, чтобы он появился. Зато народилась слишком большая прослойка нищих людей, попросту бомжей. И еще одна, очень существенная деталь. Едва ли не больше, чем реальные действия, политиков ослабляют компроматы, которые они регулярно выплескивают друг на друга. Они дерутся сами с собой. А получается — рассказывают народу о себе. Информируют народ о том, что они из себя в действительности представляют. Только народ не делает разницы между господином М., награбившим сто тысяч, и господином Н., награбившим сто миллионов. И в конце концов сметет их всех.