"Войны: ученики против учителей; средняя школа "Нортвелл Мэнор" против средней школы "Либридж"; банда "Сонная лощина" против банды из Льюси-Хилл; эмо против гопников; Турция против России; "Арсенал" против "Челси"; черные против белых; полиция против детей; Бог против Аллаха; "Цыплята Джо" против KFC; кошки против собак; Чужие против Хищников. И все эти войны проходят мимо меня. Не понимаю. Ни одно окно не разбито, с вертолетов не стреляют, только светят прожекторами. Я даже не знаю, на чьей я стороне. Мне никто ничего не сказал".
Главный герой книги Стивена Келмана, чернокожий подросток из Ганы, переехавший вместе с матерью и сестрой в северный пригород Лондона, может не беспокоиться — война его непременно настигнет. Правда, на чьей он стороне, ему так и не сообщат.
"Пиджин-инглиш" вошел в шорт-лист последнего "Букера", и, несмотря на все скандалы вокруг нынешнего жюри, заигравшегося с массовыми вкусами, этот дебютный роман, утверждали рецензенты, можно, наряду с получившим в итоге награду текстом почти классика Джулиана Барнса, рассматривать в "букеровском" ряду.
В таком отношении критиков мало удивительного — "Пиджин-инглиш" практически полностью соответствует существующему сегодня социальному запросу на литературу, который именно в Англии, кстати, сформулирован вполне детально. Это отчасти основанная на реальных событиях история, описывающая жизнь нового, "неанглийского" Лондона во всех суровых подробностях и — главное — озвученная голосом "другого" ("Англия лишает людей разума, в этом, наверное, автомобили виноваты"). От других подобных книжек, вроде переводившегося у нас "Лондонстана" Гаутама Малкани, обычно основывающихся на автобиографическом опыте пишущего, "Пиджин-инглиш" отличает романтическая позиция автора. Келман — не чернокожий и не иммигрант, так что инакость его героя для него более конструкция, чем реальность, более символ невинности, чем человеческое качество.
Сюжет отсылает к трагедии более чем десятилетней давности. В 2000 году в южном лондонском пригороде Пэкэм был убит одиннадцатилетний мальчик из семьи нигерийских иммигрантов по имени Дамилола Тейлор. Следствие длилось почти 6 лет, одни подозреваемые сменяли других, пока, наконец, двое не были признаны виновными. Ужас этого вроде бы стандартного дела заключался в том, что все проходившие по нему фигуранты были ровесниками убитого — то есть практически маленькими детьми. Во многом из-за этого процесса и последующих бурных общественных дискуссий тема детей иммигрантских районов оказалась важной темой поп-культуры: от кинофильмов до музыки (песня "Kidz" группы Plan B, например, посвящена конкретно "делу Тейлора").
Фото: Getty Images/Fotobank
От этого знаменитого эпизода Келман отталкивается, чтобы показать мир, где такое — убийство детей детьми — в принципе возможно. Причем показать его увиденным невинными глазами — потому что еще детские и потому, что еще не до конца испорченные Западом.
Эта перспектива дает автору возможность показать размывание самого понятия "нормы". Герой "Пиджин-инглиш" (это не сам Тейлор — его труп и лужу крови он видит в самом начале повествования,— а другой, точно такой же, как он) вполне обыденным признает тот факт, что один из его одноклассников никогда не пасует ему в футболе: "В стране, откуда Вилис приехал (Латвия какая-то), черных перегоняют на гудрон и поливают этим дороги", а также в деталях описывает свою любимую игру: "Попал камнем в автобус — десять очков. Попал в окно — пятьдесят очков. Попал в лобовое стекло, за которым водитель сидит,— сто очков. А разбил — так целая тысяча. Если пробил шину и автобус угодил в аварию, миллион очков. Только ни у кого пока не получалось".
И можно сколько угодно говорить, что благополучный истеблишмент любит, чтобы его в такое тыкали, но это не отменяет того, что тыкать — надо. Причем в отличие от отечественных попыток показать "ужасный мир, далекий от благополучного читателя", в книге Келмана нет никакой насупленной и душной злобности.
"Пиджин-инглиш" вообще — светлая книжка. Быть может, слишком светлая. Упоение невинностью своего персонажа подводит автора — он, во-первых, дает ему говорить бесконечно, явно не в силах прервать это щебетание (в итоге роман получился чуть ли не на треть длиннее, чем надо), а во-вторых, дружит его зачем-то с голубем (название "Pigeon English" тем самым — каламбур).
Русскому читателю этот голубь, возможно, будет мил тем, что его личная философия точно соответствует знаменитому мамоновскому определению этой птицы, данному задолго до появления текста Келмана: "я гадость, я дрянь, зато я умею летать", но не для русских все же писалось.
Стивен Келман. Пиджин-инглиш / Пер. с англ. Сергея Соколова. М.: Фантом пресс, 2011. Книга доступна в электронном виде