Какая промышленная политика нужна России?
Владимир Жириновский:— Разговоры о необходимости слезть с «нефтяной иглы» ведутся всеми и постоянно, причем не всегда с четким пониманием, чем же эта «игла» так плоха. Да, Россия — сырьевая страна. В глобальном разделении труда мы занимаем определенную нишу, которая многих не устраивает как недостаточно престижная. Однако у этой ниши есть не только недостатки, но и достоинства. На сырьевых странах меньше сказывается глобальный кризис, к примеру. И если отвлечься от темы престижности, то основной темой для критики является само участие России в глобальном разделении труда, то есть несамодостаточность нашей экономики.
Но ведь сегодня, в условиях глобализации, в мире практически не осталось самодостаточных экономик. Разве что Северная Корея хвалится своей самодостаточностью — правда, без особых на то оснований, учитывая, что ее все банально кормят.
Значит ли это, что надо все оставить как есть? Нет. Но задача вовсе не в том, чтобы во что бы то ни стало преодолеть сырьевую зависимость. Экономика существует для людей, а не наоборот. Вот что должно лежать в основе реформы нашей экономической системы. А это значит, что необходимо на деле, а не на словах поддержать мелкий и средний бизнес. Понятно, что глобальная экономика строится на крупном бизнесе, однако в развитых странах мелкий и средний бизнес являются опорой крупного.
У нас же макроэкономическую и социальную роль мелкого и среднего бизнеса играет государство. В результате наш капитализм все еще отдает советским душком. Пора уже переходить от «советского» капитализма к гражданскому, опирающемуся на экономическую активность граждан. И всячески поддерживать эту активность, вместо того чтобы по факту превращать мелкий бизнес из солидного и безопасного занятия в авантюру и «акт героизма». Страна, где на каждом шагу «есть место подвигу», является, согласитесь, не самой комфортной для жизни.
Геннадий Зюганов:— Будут приняты новые Земельный, Лесной и Водный кодексы, Закон о недрах. Они закрепят общенародную собственность на природные ресурсы. Кроме того, национализация затронет нефтегазовый комплекс, банковскую сферу, энергетику, авиастроение, железнодорожный транспорт. Она даст государству крупные финансовые ресурсы. Доходы российского бюджета удвоятся. Появятся средства и на восстановление экономики, и на решение социальных проблем.
Михаил Прохоров:— Россия должна уходить от сырьевой модели экономики, но наивно полагать, что это сможет сделать власть, которая десятилетиями эксплуатирует эту модель. Я вижу залог промышленного ренессанса в обеспечении честной конкуренции во всех секторах, в отказе от привилегий для неповоротливых госкорпораций, в создании условий для устойчивого снижения издержек.
Инструменты для этого известны: налоговые каникулы для новых отраслей, серьезные преференции для инвесторов, готовых с нуля возводить новые промышленные предприятия; отмена всех и всяких «стратегических» отраслей и допуск в них иностранных предпринимателей; создание реально свободных экономических зон; принятие технических регламентов и стандартов передовых стран. Нужно создавать гражданско-военные концерны, в которых опыт предприятий ВПК применялся бы для производства гражданской продукции, а предпринимательские навыки коммерческих предприятий реформировали бы оборонку. И так далее. Россия, прежде чем можно будет рассуждать о технологических прорывах и лидерстве в науке, должна стать образцовой индустриальной страной, экспортирующей высококачественные товары, представленные на всех крупнейших региональных рынках. Рецепты для того, чтобы стать такой державой, хорошо известны и опробованы на практике. Не нравится опыт авторитарного Китая — посмотрите на демократическую Бразилию или на страны Восточной Европы, почти каждая из которых выпускает автомобилей столько же, сколько вся Россия.
И последнее: я считаю, что в экономике не может быть особых отраслей, развивающихся на фоне стагнации остальных. Это как раз та ошибка, которая привела к гибели СССР, и ее сейчас повторяют те, кто плачется о его распаде. Мы делали ракеты, но не шили обувь. Летали в космос, но не могли сделать нормального персонального калькулятора. Я считаю, что, если в стране созданы условия для развития высокотехнологичного сектора, это должно касаться любых форм высоких технологий, а не только тех, которым покровительствует власть. И нечего рассуждать о «традиционных лидерах» типа космической отрасли в то время, как от обломков наших спутников едва успевают уворачиваться жители разных континентов.
Как предотвратить крах инфраструктуры?
Владимир Жириновский:— Я не буду повторять очевидные слова о важности инфраструктуры как для экономики, так и для территориальной целостности (достаточно упомянуть о проблеме транспортной связи между европейской частью России и Дальним Востоком). Вопрос инфраструктуры у нас будет оставаться больным, покуда этой сферой распоряжаются естественные монополии. Не существует естественных монополий. Существуют отрасли, где демонополизация связана с дополнительными сложностями. Но эти сложности можно и нужно преодолеть. Речь вовсе не о «разрушении советского наследия». Речь о том, что советская экономическая система, строившаяся из монополий, сама себя исчерпала. В противном случае мы бы до сих пор жили при советской власти и не обсуждали бы эти темы.
Геннадий Зюганов:— Я гарантирую: от национализации выиграет 99% населения, включая малый и средний бизнес. Вы увидите, как правительство прекратит рост тарифов на газ и электроэнергию, на услуги ЖКХ и транспортные перевозки, как оно остановит повышение цен на уголь и горюче-смазочные материалы. Благодаря этому вниз пойдут цены на продукты питания и другие товары.
Михаил Прохоров:— Запущенность и деградация инфраструктуры в годы докризисного финансового изобилия — один из главных упреков в адрес администрации Владимира Путина. Инфраструктурное развитие поэтому должно стать нашим приоритетом. Россия — страна регионов, и они должны быть связаны между собой, в том числе и напрямую. К концу моего президентства до 60% внутрироссийских авиаперевозок и не менее 50% железнодорожного пассажирского транзита должны производиться минуя московский транспортный узел. Для этого потребуется 10–15 новых современных аэропортов, около 40 тыс. км автомобильных и 5 тыс. км железнодорожных трасс. Построить их можно только с участием частного и иностранного капитала. Я выступаю за то, чтобы эти инвесторы могли владеть инфраструктурными объектами наряду с государством. Именно государственная монополия, на мой взгляд, и привела к тому, что Россия за год строит дорог меньше, чем Китай за две недели, и с ней надо проститься.
Я намерен активно стимулировать строительную отрасль — прежде всего за счет отмены категорий использования земли и разрешения использовать любые земли вокруг больших городов для жилищного строительства. Цена земли упадет, число строящихся домов вырастет, увеличится спрос на стройматериалы, их производители нарастят инвестиции в новые промышленные мощности. Вряд ли цена жилья резко снизится, но я вижу свою задачу в том, чтобы она перестала расти и оставалась стабильной на протяжении 5–10 лет.
Очень много проблем накопилось в энергетике и ЖКХ. Важнейшим методом их решения я считаю возвращение в отрасль здоровой конкуренции и снижение цен на энергоресурсы на внутреннем рынке за счет повышения эффективности газового и нефтяного секторов. Сегодня в стране—экспортере энергоресурсов мы вынуждены платить за электроэнергию, тепло и бензин столько же, сколько платят, например, американцы. Монополиям в сфере энергетики нужно положить конец.
Что делать с госсобственностью?
Владимир Жириновский:— В вопросе управления государственной собственностью, я уверен, следует согласиться со стратегией, изложенной в недавней статье В. В. Путина: государство проводит «предпродажную подготовку» (это слова Путина) крупных корпораций с преимущественным участием государственного капитала, после чего выходит из них, открывая для российского и международного инвестирования. Хорошо, если эти слова не просто предвыборные посулы, а реальный план. «Инвестиционная игла» никого сегодня не смущает (в отличие от «нефтяной»). Обе эти «иглы» укрепляют нашу связь с мировой экономической системой. Разумеется, такая связь ставит Россию в определенную зависимость от мирового рынка, но ведь эта зависимость взаимна: мировой рынок, в свою очередь, все больше и больше зависит от России, что, на мой взгляд, является куда более важным фактором.
Геннадий Зюганов:— Передавать в собственность государства все подряд нет смысла. Тем более что речь не идет о приватизированных вами квартирах, о дачных участках и другой личной собственности. Национализация затронет лишь узкий круг лиц. При этом тем, кто овладел народным добром в 90-е, но вложился затем в развитие производства, мы предложим достойную компенсацию. Этих людей мы готовы обеспечить работой в качестве специалистов и пригласить их к участию в интересных проектах как инвесторов. Наша команда готова к диалогу и разумному компромиссу, но ублажать прихоти олигархов мы не станем.
Михаил Прохоров:— Государственную собственность я считаю неэффективной по определению, а чиновничья собственность, каковой она выступает в России,— вдвойне неэффективна. Это фактор криминализации экономики. Поэтому я выступаю за демонтаж системы госкорпораций, созданных в годы правления В. Путина. Первым шагом на этом пути станет реализация до конца 2013 года всех непрофильных активов госкомпаний, а также долей их участия в непрофильных бизнесах и запрет на ведение ими спонсорской деятельности. На следующем этапе я сломаю монополию «Газпрома» на управление транспортными сетями и отменю его эксклюзивное право на экспорт газа, дав толчок развитию независимых производителей. На протяжении последующих четырех лет я намерен провести широкомасштабную приватизацию государственных корпораций и долей государства в крупных компаниях, направляя все получаемые средства в Пенсионный фонд России.
Особо отмечу: я считаю недопустимым присутствие федеральной власти и госкомпаний в капитале средств массовой информации, включая телевизионные каналы. Это российская разновидность предварительной цензуры в СМИ, ее существование скандально. Государственные органы могут иметь официальные издания для публикации нормативных актов и иных материалов, но не навязывать через принадлежащие им медиа свой политический курс.
Что надо изменить в налоговой системе?
Владимир Жириновский:— Если для крупного и отчасти среднего бизнеса наша налоговая система не является чрезмерно обременительной, то для мелкого бизнеса она в ряде случаев оказывается непреодолимым барьером. Точнее, преодолимым, но лишь при помощи разного рода теневых схем. Между тем именно мелкий бизнес должен быть не только основой крупного и среднего, но также главным способом социальной поддержки населения. Беспроцентные бизнес-кредиты, мягкая налоговая политика на начальном этапе, государственное страхование рисков — все это куда эффективнее (именно в качестве социальной поддержки), чем непосредственные выплаты гражданам. Но ситуация здесь, как можно опасаться, точно та же, что и с управлением регионами: стремление управлять гражданами через отъем и дотации. То есть налицо наследие советской системы.
Пора уже, как я сказал, переходить от «советского» капитализма к гражданскому: именно поддержка деловой самостоятельности людей стала бы серьезным шагом власти навстречу своему народу, показала бы, что у нас экономика существует для граждан, а не наоборот.
Геннадий Зюганов:— Налоги для предприятий реального сектора экономики снизятся. Весомые льготы получат те производства, что выпускают конкурентоспособную продукцию, направляют средства на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.
Мы введем прогрессивную шкалу подоходного налога, пополнив бюджет на 2 трлн руб. ежегодно. Но вы не будете уплачивать данный налог, если ваш доход окажется меньше 12 тыс. руб. в месяц на одного члена семьи.
Михаил Прохоров: — В налоговой сфере я выступаю за честные отношения между человеком и государством. Не следует думать, что Россия сегодня — это налоговый рай, как лгут наши чиновники. Сегодня около половины всех доходов федерального бюджета — это налоги и пошлины, получаемые от экспорта и импорта. Треть от оставшихся — НДС. Все эти налоги включены в цены товаров — граждане слабо ощущают налоговое бремя и готовы многое прощать государству, в том числе и его неэффективность. А высшим чиновникам страны это позволяет лицемерно попрекать бизнес «высокими ценами».
Я предлагаю отменить НДС и заменить его налогом с продаж, устанавливаемым региональными властями. Я предлагаю выплачивать гражданам их полный доход, с которого они сами могли бы платить подоходный налог и платежи в страховые фонды. Тогда мы все поймем, во сколько нам обходится и бюрократия, и пенсионная система, и государственное здравоохранение. Как граждане, так и предприниматели должны противостоять желанию власти постоянно повышать налоговое бремя.
В то же время я уверен, что состоятельные граждане должны платить если не больше, чем остальные, то столько же. На переходный период нужно ввести плоскую единую шкалу страховых платежей, снизив их с 34% до 25%. Следует ввести налог на роскошь, на большие земельные участки и дорогую недвижимость.
Мы должны сделать налоговую систему более прозрачной и эффективной, исходя из того, что государство должно не больше собирать с граждан, а ограничивать свои зачастую бесполезные траты.
Как повысить производительность труда?
Владимир Жириновский:— Производительность труда растет, когда существует необходимая мотивация, это очевидно. И дело не только в деньгах. К сожалению, лозунг «Труд делает свободным» был изгажен нацистами. Тем не менее факт остается фактом: человек работает лучше, если понимает, что его труд открывает перед ним новые возможности. Речь идет как о развитии собственного бизнеса, так и о карьерном росте внутри корпорации или на государственной службе, о социальных лифтах, которые в России все еще недостаточно развиты.
Здесь, как видите, актуален и обратный лозунг — «Свобода делает трудоспособным». Труд должен быть свободным, капитализм должен быть гражданским. Это — основное условие для нормального экономического развития России.
Геннадий Зюганов:— Сегодня доля продукции высоких технологий в экспорте России уменьшилась уже до 0,5%. У Германии и Японии она превысила 30%, а у США достигла 40%. Чтобы исправить эту позорную ситуацию, мы удвоим финансирование отечественной науки к 2014 году. Опорой возрождения страны станут созданные советской властью наукограды и другие научные центры. Ученым мы гарантируем достойную оплату труда, перспективным молодым исследователям — жилье и другие меры поддержки. Стипендии аспирантов и докторантов вырастут в четыре раза.
Российская наука станет активно участвовать в выработке мер государственной политики. Президент и правительство будут принимать ключевые решения только после одобрения Высшим интеллектуальным советом.
Михаил Прохоров:— Система Владимира Путина, убрав из политики альтернативу, неизбежно изгнала реальную конкуренцию и из экономики. Оттого производительность труда в России позорно низка для такой экономики, как наша. Здесь не удастся решить проблему ни за пять, ни даже за пятнадцать лет. Но условия ее решения мне понятны.
С одной стороны, нужно всемерно способствовать технологическому прогрессу, снижать налоги тем компаниям, которые активно применяют новое оборудование. Неважно, будет оно нашим или произведенным за рубежом. Оно просто должно хорошо работать в России и давать здесь продукцию. С другой стороны, нужно дать предпринимателям возможность более гибко использовать рабочую силу. Надо честно сказать: рост производительности сопровождается высвобождением рабочей силы. И если тот же В. Путин в период кризиса приказывал губернаторам следить, чтобы бизнес не сокращал работников, о каком росте производительности он может рассуждать теперь?! Задача государства состоит в том, чтобы не защищать старые, а создавать новые рабочие места, стимулировать внутреннюю миграцию, развивать частичную и неполную занятость. В той же Америке средний гражданин переезжает четыре раза в течение жизни, почти 30% занятых имеют гибкий график работы. Нельзя иметь трудовые отношения образца конца XIX века и мечтать о высокой производительности.
Как улучшить деловой климат и победить коррупцию?
Владимир Жириновский:— С одной стороны, деловой климат в нашей стране становится все более здоровым: «кидать» друг друга оказалось настолько невыгодным, что теперь это считается просто неприличным на всех уровнях деловой активности.
С другой стороны, прозрачность экономики остается недостаточной, и причина тому — государственное давление. Точнее, давление со стороны ведомств и конкретных чиновников, поскольку законодательство в большинстве случаев является вполне мягким и гибким. Проблема в том, что по факту практика коррупционного давления часто поощряется государством: бизнесменом легче управлять, если он постоянно испытывает чувства «вины и глубокого удовлетворения». Но сейчас мы оказались перед выбором — управляемость либо эффективность. Повальная управляемость исчерпала себя, пора уже от «ручного управления» страной переходить к «автоматическому режиму». И это касается не только экономики.
Геннадий Зюганов:— Сегодня власть обескровливает экономику, откладывая нефтедоллары за рубежом в качестве «заначки» для себя и своих банкиров. Наша денежно-кредитная и финансовая политика, а также контроль над ценообразованием и тарифами гарантируют поддержку отечественного товаропроизводителя и муниципальных образований.
Основу банковской системы России составят государственные банки, включая Внешторгбанк, Сбербанк, Стройбанк, Сельхозбанк. Они обеспечат рациональное использование финансовых ресурсов страны и эффективное денежное обращение. Сохранятся коммерческие банки, услуги которых позволят стимулировать экономическое и социальное развитие. Будут свернуты спекуляции, удушающие экономику непомерно высокими процентами за кредит.
Михаил Прохоров:— Я представляю класс предпринимателей, которые трудятся и хотят трудиться в своей стране и для своей страны. Обеспечить прозрачность и эффективность государства — шанс страны на будущее. Предприниматели — часть работающего, трудового большинства России. Устойчивость страны базируется на этом ее трудовом большинстве.
В отличие от Путина я убежден: ничто сейчас не угрожает России так, как ее бюрократический аппарат, охраняющий свою монополию на власть. Он относится к предпринимателю как к потенциальному врагу, а в лучшем случае — как к источнику коррупционного дохода. Этот распределительный класс противостоит трудовому большинству России. Демонтировать эту паразитарную и неэффективную систему — наша задача. Если мы ее решим, не понадобится бороться ни с офшорами, ни с злоупотреблениями при госзакупках.
И потому улучшения рабочей атмосферы в стране, а следовательно, и ее инвестиционного климата нельзя ожидать без двух перемен: с одной стороны, без решительной борьбы с коррупцией, с другой — без реформы уголовного законодательства.
Предприниматели от власти России вообще не нужны, это паразитарное меньшинство — основной источник коррупции в стране. Я предлагаю немедленно ратифицировать ст. 20 Конвенции ООН о противодействии коррупции, которая давно уже пылится в нашей Думе, ввести контроль над расходами чиновников и провести финансовую амнистию для тех из них, кто согласится обнародовать свое имущество, заплатить с него налог и покинуть госслужбу.
Я намерен внести в Думу предложение об амнистии осужденных за экономические преступления и сократить число статей УК, по которым за такие преступления назначается наказание в виде лишения свободы. МВД и ФСБ давно стали важнейшими участниками и бенефициарами экономической жизни в стране, их пора поставить на место. Эти органы должны обеспечивать правопорядок, а не обслуживать экономические аппетиты своих работников и их покровителей.