Дмитрий Крымов — о попытках зарифмовать беспомощность героев советской прозы на постсоветской сцене
— Я со своей компанией придумываю какие-то отсылающие друг к другу сценические истории. Ну, как поэт сочиняет стихи, которые связаны друг с другом. Вот опять мы сочинили еще одно сценическое стихотворение. Оно крутится вокруг да около каких-то беспрестанно беспокоящих меня тем. Это стихотворение есть я. Далеко от себя не уйдешь, да я и не хочу.
"Горки-10" — спектакль о русской литературе. О театральной литературе в первую очередь. Не вся она будет сразу узнаваться. Но зритель, имеющий театральный опыт, узнает и Розова, и Вишневского. Впрочем, скорее всего не узнает Пушкина, хотя он там тоже есть. А Борис Васильев в сочетании со всем этим вызовет много вопросов. Я решил поиграть с тем, что есть в голове у зрителя по поводу той же "Оптимистической трагедии" Вишневского.
Когда-то в Горках умер Ленин, а теперь их много, этих Горок, они разрослись. Стоило умереть значительному человеку, как вокруг началось какое-то странное размножение. Знаете, как по горшку ударили, а он издает такой дребезжащий звук, не сразу замолкающий. Но здесь в процессе резонанса и распространения какой-то волны происходит изменение, мутация, если хотите. Персонажи стареют, кто-то исчезает, кто-то появляется. Мутация неизбежно происходит, когда произведение живет собственной жизнью. И я надеюсь, что в моем спектакле это не страшно, а смешно.
Мне было интересно показать, что события, тем более литературные, не обязательно выстраиваются в однозначном порядке. Но для меня события могут и рифмоваться, а не только быть последовательно связанными. Сначала смерть Ленина, такого несчастного, потом смерть молодых девушек — в другой ситуации, через много лет, но всех очень жалко. Для меня эта беспомощность в очень разных условиях почему-то рифмуется. Это совсем не прямые соответствия. Просто события находятся в тревожной близости друг от друга. Она не совсем ясна, нельзя ответить на вопрос: "Почему?". Но то, что она в моей и вашей голове звучит как близость, дает право считать, что она существует и в ней есть какой-то смысл.