Закончилась книжная ярмарка во Франкфурте
Все книжные ярмарки похожи друг на друга. В деталях, но не в главном,— миф у всех разный. У Франкфуртской он самый завидный: лучшая и крупнейшая в мире. С места событий — репортаж АЛЕКСЕЯ Ъ-МОКРОУСОВА.
Каждый год какая-нибудь страна становится во Франкфурте "именинницей". На этот раз в этой роли — Португалия. Экспозиция крупнейшего выставочного зала города, Ширн-Кунстхалле, посвящена поэту Фернандо Пессоа и португальскому модерну. В стоящем на противоположном берегу Майна музее архитектуры — история португальской архитектуры. А в музее кино — ретроспектива португальских фильмов, открывшаяся "Лиссабонской историей" Вима Вендерса. Соответственно, и на ярмарке Португалии отдан лучший павильон.
Выбор этот никак не был связан с тем, что главными претендентами на Нобелевскую премию этого года были португальцы,— страны--"герои" ярмарки объявляются на несколько лет вперед (например, швейцарцы, солирующие во Франкфурте в будущем году, уже обнародовали свой девиз: "Высокое небо — узкая долина").
Когда Россия запишется во франкфуртские героини, догадаться легко — не скоро. Ибо это требует не только огромных денег, но и, скажем, приезда премьер-министра на открытие ярмарки. А у нас вице-премьер даже московскую-то ярмарку не посещает. Русские издатели лишились в этом году даже привычных на Франкфуртской ярмарке "русских рядов" и сидели вперемешку с болгарами, словаками и прочими славянами.
В этом году, помимо премьеров, послов и португальского начальства в полном составе, ярмарку посетил Жак Сантерр, председатель ЕС. Обычно приезжал Коль, но тут немцы проявили политес по отношению к европейскому дому — дескать, это наша общая ярмарка. Зато выделили себя пространственно. Если раньше они чередовали свои павильоны с другими, то на этот раз лучшие с коммерческой точки зрения места — прямо при входе — оставили себе. А иностранные издательства оттеснили по дальним углам (пространство всего комплекса так велико, что без автобуса или велосипеда здесь передвигаться затруднительно). Те возроптали, но журналистам устроили такой роскошный пресс-центр, что они, по идее, должны были этого не заметить.
На самом деле молчит пресса из-за другого. Немецкие издатели как стали со времен Гутенберга мировыми лидерами, так никому еще не удалось их подвинуть. Самый большой их успех за последние лет — выросшее словно на дрожжах издательство Taschen. Молодой и энергичный Бенедикт Ташен раскинул свою империю уже на всех континентах. Начав с дешевых "беспроигрышных" альбомов Магритта и Ван Гога, Босха и Гогена, сейчас он решительно поменял ориентиры. Сегодня его бизнес-план простирается от архитектуры до эротики. От фотоальбомов с "самыми красивыми девушками всех стран и народов" (один из таких снимался осенью в Москве) до репринта известных журналов, вроде американского хита 50-х Bizarre. От всеобщей истории архитектуры до отдельных книг, посвященных ар-деко в Барселоне или новейшим американским строениям.
Явно ко времени пришлись и многочисленные издания Taschen, посвященные "голубой любви" и культу мужского тела: западная культура как раз закончила абсорбцию этих когда-то маргинальных явлений и ныне рассматривает их как милые слабости, свойственные усталому человечеству.
Настойчивость — вот чем традиционно сильны немцы. Не отказываются они и от излюбленных своих тем вроде "немецкой вины". Только что вышла, например, очередная критическая биография гитлеровского архитектора Альфреда Шпеера. Правда, публика раскупает не ее, а мемуары бывшего шефа восточногерманской разведки Маркуса Вольфа. Как важную часть своей жизни он описал русскую кухню (книга вышла в прошлом году в издательстве Rotbuch). В новых мемуарах (издательство List) Вольф собирается описать и политическую кухню.
На Франкфуртской ярмарке, как и на всех ярмарках, не только покупают, но и воруют. Издатели теряют здесь до двух-трех десятков книг за неделю. Как оказалось, проще охранять компакт-диски — и павильон, отданный электронным книгам, разрастается с каждым годом. Страх, который он поначалу вызывал у самых нервных книгопечатников, исчез. На компакт-диске действительно могут поместиться целые собрания сочинений — и, например, филологам нет ничего удобнее, чем найти цитату при помощи двух клавиш.
Но нормальный читатель потому и нормален, что ему ничто человеческое не чуждо. По жизни его ведет не столько логика, сколько интуиция, и как любовь по телефону не заменит никогда живого общения, так и мерцающий монитор не лишит счастья полежать часок-другой на диване с хорошей книжкой в руке.