4 февраля в разных городах страны прошли массовые акции оппозиции. Почему питерские демократы не пожелали объединяться с националистами?
Вопрос "Пойдешь на митинг?" был самым популярным в российских столицах на прошлой неделе. В социальных сетях формировались группы, собирающие сторонников той или иной политической силы на акцию. В Москве помимо общегражданской колонны формировались колонны левых, коммунистов, националистов. Журналисты, не желающие идти под чьей-то партийной символикой, создали группу "Мы представляем себя". Идейные разногласия, впрочем, московских протестующих сильно не тормозили — в оргкомитет общегражданской акции вошли представители всего политического спектра, демократы готовы были идти с коммунистами, либералы — с националистами. Все говорили о том, что добиться своего можно только общими усилиями. Общность измерялась числом. И эффектностью выступлений на морозе. Журналистка Анастасия Каримова, например, сфотографировалась на улице в одном купальнике, призывая сограждан выйти на митинг,— и в мгновение ока стала знаменитостью.
Мода на протест окрыляла, внушала опасения (а что если скоро пройдет?) и массовый оптимизм: все сходились на том, что всплеск политической активности на пользу обществу. С последним трудно не согласиться: подготовка к митингам, спровоцировавшая активные дискуссии в интернете и даже в официальных СМИ, пробудила интерес даже у аполитичных граждан. Впервые на разных площадках заговорили о том, каковы варианты развития у страны, нужна ли России президентская или все же лучше парламентская форма правления. Но, пожалуй, ключевым стал вопрос: где пределы коалиций демократических сил, возможно ли объединение либералов с коммунистами или националистами?
В Москве 4 февраля этот вопрос оформился в "оргвыводы" — группа демократов (под руководством Константина Борового и Валерии Новодворской) провела отдельный митинг на проспекте Сахарова, без националистов и коммунистов. Лидеры общегражданского митинга (на Болотной площади) восприняли эти действия болезненно и обвинили своих коллег в расколе оппозиции, потому что, посчитали они, митинг на Сахарова отнял у митинга на Болотной часть граждан. Раскольники отвечали: отнюдь не все готовы к солидарным акциям с националистами и коммунистами. Взаимопонимания так и не случилось. И, похоже, уже не случится — "вопрос попутчиков" из мелкой тактической задачки перерос в крупную концептуальную проблему.
Иная ситуация была в Петербурге, где нашли выход из конфликта между умеренной, демократической частью оппозиции и условно радикальной. Первую представляет движение "За честные выборы", в основе которого антифашистская коалиция, много лет существующая в Петербурге ("Яблоко", социал-демократы, "Оборона", правозащитный совет города, "Лига избирательниц", Движение гражданских инициатив, представители "Справедливой России" и ЛДПР). Вторую — "Гражданский комитет", объединивший "Другую Россию", "Объединенный гражданский фронт", Русское имперское движение и представителей коммунистов. А выход состоял в том, что два протестных движения и два оргкомитета акции 4 февраля решали вопрос не совместных действий в едином порыве, а более прагматичную задачу — координации.
По словам Людмилы Дубовой, члена оргкомитета "За честные выборы", со стороны коллег с "радикального фланга" предложения объединиться ради того, чтобы протест стал массовым, звучали неоднократно и весьма настойчиво. Эта настойчивость и озадачивала, и настораживала. Евгений Коновалов, председатель Российского социал-демократического союза молодежи (РСДСМ) и один из лидеров питерского оргкомитета "За честные выборы", убежден, что предложения объединиться поступали "извне". "У меня есть четкое ощущение, что кто-то пытается навязать нам эту коалицию с националистическими организациями,— говорит он.— К нам на оргкомитет приходили представители некоторых левых организаций, требующих объединения, и одна активистка прямо сказала: "У меня приказ из Москвы, чтобы мы объединились"".
Ольга Курносова, координатор "Объединенного гражданского фронта" (ОГФ) в Петербурге, входит в "Гражданский комитет" и настойчивость в призывах к единым действиям с националистами объясняет иначе: раскол оппозиции выгоден власти, поскольку снижает протестную массу. Она убеждена, что "из националистов сделали страшилку".
"Сейчас у всех политических сил один общегражданский протест, запрещать кому-то идти на акцию бессмысленно,— говорит Курносова.— Как мне сказала моя мама: лучше пусть они придут к тебе на митинг, чем зарежут кого-нибудь на улице. Это такой, может быть, обывательский взгляд, но это чистая правда. Мы хотим, чтобы у них не было голоса и они бегали и с кем-то дрались? Или чтобы у них действительно выявлялись какие-то лидеры, которые озвучивали бы некие идеи, что-то будет восприниматься обществом, что-то обществом будет отвергаться. Есть то, что нам совершенно не нравится, это мы не приемлем — так называемые этнические националисты. Но есть национализм в гражданском понимании".
К 4 февраля единого взгляда на это "гражданское понимание" питерским оппозиционерам выработать не удалось, зато удалось найти устраивающий всех недовольных властью компромиссный формат участия в акции - выход на улицу без партийной символики, без флагов и лозунгов, за исключением одного: "За честные выборы".
Сопредседатель питерской "Солидарности" Иосиф Скаковский вспоминает, что прийти к общему знаменателю было нелегко: "Наш аргумент был простой: когда на акцию идут обычные люди, у них она не сводится к каким-то политическим взглядам. Подавляющее большинство людей, которые приходят на митинги, вообще вне политических структур. Зато эти структуры приходят туда не ради протеста, они приходят ради рекламы. И это касается не только националистов. На декабрьском митинге была очень показательная картина: стоят люди с флагами, выступил их представитель, сошел с трибуны, тут же сворачивается флаг и человек восемь, которые с ним пришли, уходят. Так что отказ от партийной символики будет только на пользу всему общегражданскому протесту".
Копья ломали почти две недели, но в итоге компромисс был достигнут, "Гражданский комитет" решил отказаться от любой партийной символики, а акция протеста стала общей, под единым лозунгом "За честные выборы". Так в Питере в борьбе за качество выиграли еще и в числе.
Что будет дальше с массовыми протестами после 4 февраля? Приведет ли демократов недовольство властью к коалиции с националистами? Эти вопросы "Огонек" адресовал одному из лидеров питерского оргкомитета "За честные выборы" Евгению Коновалову.
— Нужна коалиция с националистическими организациями?
— Нет, не нужна. Эта коалиция себя дискредитировала еще на митинге 17 декабря, когда вся площадь была в националистических флагах и с трибуны раздавались провокационные призывы националистов вроде "Пойдем брать Смольный". Я думаю, они пользуются нашим общим протестом для продвижения себя в политическом пространстве. У националистов вполне четкий план, они явно обхаживают лидеров оппозиции, чтобы им открыли доступ на акции. Но все митинги, куда ни посмотри, дискредитированы вот этим имперским триколором, он везде присутствует. А для чего они это делают, понятно. С ними уже начинают говорить как с некой серьезной силой, хотя протест сейчас не националистический. Протест как раз демократического толка. И выступать вместе с националистами — это значит поддерживать их, проталкивать их, продвигать их. И с ними ведь уже стали считаться как с политической силой, их сейчас везде приглашают, разговаривают. Что мы делаем? Мы хотим на волне протестов привести их к власти? Ведь очень странно бороться вместе с ними за демократию, если они на самом деле вовсе не за демократию.
— В Москве, например, многие лидеры оппозиции говорят, что важна массовость акции, а выяснять, кто есть кто, будем позже.
Фото: Интерпресс/PhotoXpress
— Для нас это неприемлемо. Не понимаю тех, кто считает, что акция должна быть принципиально только одна. Не важно с кем, не важно как. Я считаю, если мы делаем акцию, оппозиционную, мы должны понимать, что мы хотим потом. Если мы хотим изменений, то мы должны понимать каких. Я не готов 10 лет бороться с авторитарным режимом, чтобы потом 30 лет бороться с национализмом или фашизмом. Если вообще дадут потом бороться.
— Что будет после 4 февраля?
— Будет интересная жизнь, наверное. Результат этих акций протеста будет в любом случае, потому что власть видит, что люди недовольны. И ей придется считаться с этим. Мы считаем, что лучше сразу выстраивать движение с адекватной позицией. Движение, которое четкой программой привлекало бы население. Чем пытаться объединиться абы с кем, вопреки своим принципам. Мы только начали формирование гражданского общества. Эти протесты — не апогей, а только начало. Надо понимать, что это долгий процесс, и с наскока ничего не решишь. Но процессы уже запущены. Основная проблема сегодня — нехватка лидеров. А лидеры формируются в том числе в конкурентной внутрипартийной среде.
— А вообще политическая ситуация в Питере от московской сильно отличается?
— Разница есть в первую очередь между двумя столицами и остальной Россией. На акции протеста сегодня выходит средний класс, группа, у которой уже есть определенная социальная подушка. Они уже не озабочены тем, как бы выжить, а думают, что кроме стабильной зарплаты им нужны какие-то гражданские права, какие-то свободы. И именно в Москве и Питере как раз вот этот средний класс наиболее развит, потому что уровень жизни здесь выше. Питер и Москва живут не хуже, чем Европейский союз. Зато Брянская область или Рязанская — третий мир. Вот она, большая разница. И эти протесты какое-то время будут исключительно столичного толка. Но все меняется, и это изменится тоже. Что касается разницы между Питером и Москвой, то она тоже есть. Петербург все-таки ближе к Западу. У нас основная часть населения, средний класс, имеет годовые визы в Финляндию, и съездить на выходные в Финляндию, Германию, Эстонию — обычное дело. Идет обмен мнениями, у многих молодых людей постоянные контакты с европейцами. Возможно, это повлияло на то, что мы тоже развиваемся быстрее. В Питере многие политические и общественные организации появились раньше, чем в Москве. Мне кажется, что Питер более продвинут, тем более что в Москву приезжает больше людей из регионов, которые более консервативны, чем сами москвичи, и они тоже оказывают свое влияние. Но я уверен, что ситуация будет меняться. Эволюция все равно происходит, так или иначе. Скоро то, что здесь, у нас, будет и там, у вас, обязательно.