Завершился III Московский международный джаз-фестиваль
III Московский международный джаз-фестиваль проходил под девизом "75-летию российского джаза посвящается". Историю нашего джаза принято исчислять от концерта поэта-переводчика Валентина Парнаха и его "Первого в РСФСР эксцентрического оркестра джаз-банда", прошедшего 1 октября 1922 года в ГИТИСе. Однако до сих пор так и не ясно, была ли джазом музыка, сопровождавшая танец Парнаха "Жирафовидный истукан".
И все-таки три из четырнадцати коллективов, выступавших в течение четырех дней в Концертном зале имени Чайковского, концертном зале "Россия" и кинотеатре "Ударник", сочли своим долгом почтить именно вышеупомянутую "эксцентрическую" дату. Два раза прозвучало одно из самых ранних джазовых сочинений — "Неудачное свидание" Александра Цфасмана: на открытии в исполнении уличного "Мерседес-джаз-банда" барабанщика и отличного шоумэна Бориса Матвеева и в монотематической программе оркестра Олега Лундстрема "История джаза в биг-банде".
Вообще Борис Матвеев — крупнейшая фигура отечественного джаза — как будто олицетворяет саму мысль о космополитичности джаза. Он прославился в 50-е годы в оркестре берлинца Эдди Рознера, очутившегося со своей командой в СССР при разделе Западной Украины в 1939 году. А оркестр Олега Лундстрема сложился и того раньше, в 1934 году, и тоже не на родине, а в Шанхае, его "репатриировали" только через десять лет. Джаз — это lingua franca, и чем шире международное представительство джазменов, тем богаче их "лингвистический запас". А главный герой нынешнего фестиваля — саксофонист Игорь Бутман, бывший ленинградец, несколько лет проживший в США,— вот уже три года успешно курсирует между Москвой и Нью-Йорком, выступая с русскими в Америке и с американцами в России.
Творческий "водораздел" в джазе проходит отнюдь не в соответствии с государственными границами — психологические категории иной раз гораздо важнее. Например, кроме "Звезд нью-йоркского джаза" Бутмана на фестивале выступал квинтет "Москва--Нью-Йорк" еще одного российского саксофониста из Нью-Йорка Сергея Гурбелашвили и трубача Александра Сипягина, работающего в "Минугс-банде", лучшем американском оркестре последних лет. Однако разница между ними разительна: в отличие от Бутмана — экстраверта, с полоборота заводящего любую публику, Гурбелашвили нужно слушать целый вечер, чтобы оценить по достоинству.
То же можно сказать и про оркестры. В единственном иногороднем коллективе — оркестре Новосибирской филармонии под управлением типичного интраверта Владимира Толкачева — звездных импровизаторов (кроме его самого и трубача Владимира Лобанова) нет, однако эта группа ничем не уступает по-столичному шикарному "МКС-биг-банду" Анатолия Кролла, поскольку в одном сочинении новосибирцы способны совершить прогулку по всей истории джаза. Когда под руководством Толкачева звучала "Шекспировская сюита" Дюка Эллингтона, казалось, играют не суровые сибиряки, а темпераментные афроамериканские с ослепительными улыбками.
Анатолий Кролл, в свою очередь, точно дозирует "звезд" и оркестровый напор. К сожалению, ему не пришлось похвастать певицей Ириной Родилес, чьи вокальные данные напоминают сразу и Арету Франклин, и Дженис Джоплин — избыток энергии не позволил ей воспользоваться таким арсеналом разумно.
Еще одна пара: Алексей Козлов и Герман Лукьянов. Первый пробует все, что можно попробовать. И всегда в нужный момент. Сейчас — это салонный, в лучшем смысле слова, симбиоз классики и легкого академичного саксофона. Второй выступает в иной манере, кажется даже, публика не слушает, а тайком подсматривает, что за гремучая смесь получается из "Песенки военного корреспондента" Блантера, джазового напора и монохромной звуковой графики.
В целом III Московский фестиваль прошел без сенсаций, хотя на нем и выступали сплошь мэтры — Георгий Гаранян, Алексей Кузнецов, Игорь Бриль с сыновьями и Сергей Манукян с Игорем Бойко. Фестиваль дал возможность припомнить историю советского и российского джаза. Но не более того. Судить об эволюции отечественного джаза, видимо, придется другому поколению.
ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ