Во избежание недоразумений мне стоит, пожалуй, сразу пояснить свою позицию. Я принимаю участие в митингах в защиту честных выборов, оставляя журналистское удостоверение дома. Этично ли это?
Во-первых, в мои служебные обязанности не входит освещение уличных акций и публичной политики (я корреспондент экономического еженедельника «Деньги»), во-вторых, поход на митинг с белой ленточкой участием в политической деятельности я не считаю. Из 100 тыс. участников митинга на проспекте Сахарова политикой занимаются единицы, все остальные отстаивают свои права.
Это о настоящем. Теперь о прошлом. До начала своего трудового пути в журнале «Коммерсантъ-Деньги» в 2008 году я была политическим активистом и даже членом партии.
Наверное, в 23 года глупо принимать позу умудренного опытом ветерана уличных акций, но я, честное слово, не представляю себе, помнит ли читатель, который был далек от митингов, подъем гражданской активности 7 лет назад. На всякий случай напомню и, чего уж там, понастальгирую.
В 2004 году на НТВ закрыли передачу "Намедни" и ток-шоу "Свобода слова", в сентябре случился Беслан, в октябре отменили губернаторские выборы. Я заканчивала 11 класс экстерном, читала журнал "Огонек", в котором регулярно писали о харизматичном лидере молодежного "Яблока", тогда еще студенте Илье Яшине. Молодые яблочники ввели моду на театрализованные акции протеста, которые вызывали бурные дискуссии в набирающем популярность "Живом Журнале" и которые с интересом освещал журналист "Коммерсанта" Олег Кашин. После Беслана я поняла, что молчать больше нельзя, нужно действовать. Решила вступить в молодежный СПС (в «Яблоке» не нравился Явлинский), но тусовалась преимущественно с активистами Яшина. В частности, в декабре мы ездили вместе в Украину наблюдать за третьим туром выборов, дышать воздухом свободы, вдохновляться и перенимать опыт.
Через пару недель после победы Ющенко, 9 января 2005 года (дата запомнилась - по случайному совпадению это была сотая годовщина "кровавого воскресенья"), я отнесла к зданию ФСБ на Лубянке пакет с мандаринами вместе с издевательской запиской в адрес сотрудников госбезопасности. Меня вместе с подружкой — которая сейчас, кстати, работает в кабинете с портретом Путина - остановили сотрудники в штатском, завели внутрь того самого здания, переписали паспортные данные, пригрозили арестом до утра понедельника, но после нашего нытья о том, что дома нас ждет невыполненная домашняя работа, отпустили с миром. Эта история вызвала неожиданный резонанс в блогах. Даже кумир моего детства писатель Сергей Лукьяненко не преминул сообщить о том, что выходку с мандаринами можно расценивать, как идиотскую. Как бы то ни было, чувствовался запрос «продвинутой общественности» на новые молодые физиономии, которые можно было бы критиковать или поддерживать. Поскольку на телевидении к тому моменту уже начали править бал соловьевы и мамонтовы, блоги стали такой альтернативной информационной средой со своими героями и со своей полемикой.
В этой альтернативной реальности у многих создалась уверенность в том, что что-то изменилось. Акции яблочников, нацболов, в феврале 2005 - массовые митинги против монетизации льгот ("лед тронулся!"), бывший премьер Касьянов заявляет о том, что страна идет в неправильном направлении, через год об этом же говорит бывший советник президента Илларионов. В молодежную политику приходит Маша Гайдар, создаются новые непартийные молодежные движения "Оборона", "Мы", "Да". Наконец, для борьбы с оранжевой заразой создается движение "Наши" и даже это скорее радует: с нами борются - значит, нас воспринимают всерьез, нас боятся. В клубах "Апшу", "Билингва" и "Гоголь" Маша Гайдар с Навальным проводят политические дебаты, на которых стоим шум, гам, свист - такому зрелищу позавидовали бы древние римляне. Кажется, еще чуть-чуть и волнения охватят всю страну. Нужен только толчок. В альтернативной реальности кажется, что таким толчком может стать почти что угодно, да хоть строительство нефтепровода возле Байкала.
Этого, однако, не случилось. Не могу с точностью сказать, когда мой энтузиазм и вера "продвинутой общественности" в скорые перемены сошли на нет. Кажется, злую шутку сыграли кремлевские политтехнологи, пустившие в конце 2007 года в либеральные СМИ утку: Россия окончательно объединится с Белоруссией и новым президентом станет Лукашенко, а премьером будет Путин. Или наоборот, Лукашенко будет премьером; это уже неважно. Главное, что это звучало вполне реалистично и очень неприятно. Через пару дней - радостная новость о том, что президентом России будет все-таки не Путин, не Лукашенко и даже не Иванов, а молодой юрист Медведев, гуманитарий, не чуждающийся интернета. Выдохнули с облегчением, немножко успокоились.
Про последующие 4 года ничего хорошего с политической точки зрения сказать не могу. Для меня лично это были четыре года гражданской апатии, неверия в свои силы и потери интереса к российской "публичной политике". Я успокаивала себя мыслью о том, что если бы в сложившихся обстоятельствах в России появился новый Ленин, у него тоже ничего не вышло бы. Поэтому нужно просто чего-то ждать. Например, некого системного кризиса в верхах. Уже "при Медведеве" разогнали мою партию "Союз Правых Сил", а у окружающих как-то резко стали обостряться чемоданные настроения. Казалось, что в 2011 году всех более или менее активных людей решили добить окончательно, в два этапа. В самом начале года, после второго дела Ходорковского, и в конце сентября, после новости о возвращении Путина, об эмиграции начали говорить даже те, от кого этого меньше всего можно было ожидать.
И вдруг - думские выборы, фальсификации, митинги. Как верно выразился поэт Иван Давыдов, "декабрь зачеркнул все, год сжался в месяц".
Честно говоря, мне неловко и за себя, и за коллег-журналистов. Почему мы, пропуская через себя огромные объемы информации, не почувствовали несколько месяцев назад, что что-то меняется? Все это с провидческим талантом в начале года предсказывали аналитики Центра стратегических разработок. Они описали то, что нас ожидало, шаг за шагом. "Продолжающееся старение политического бренда Путина и рост его антиэлектората, массовое распространение политической сатиры и возрождение жанра политических анекдотов; дальнейший рост протестных настроений, особенно в крупных городах; формирование «критической массы» оппонентов власти; нарастание морально-психологического давления массовых групп оппонентов власти на колеблющихся и конформистски настроенных людей и ускорение их перехода в ряды оппонентов; появление признаков внутреннего раскола элит, выражающееся, в частности, в том, что ряды сторонников власти начинают покидать руководители и эксперты высокого уровня".
А это уже предсказания экспертов ЦСР в ноябрьском докладе: "восприятие результатов парламентских и президентских выборов как «нечестных» и нелегитимных", протестный характер предвыборной кампании оппозиционных партий и массовое голосование за них из протестных соображений, безотносительно к содержанию их политических программ; роль парламентских и президентских выборов как катализатора дальнейшей радикализации оппонентов власти; сужение возможностей для проведения ответственной экономической политики и назревших структурных реформ в период после президентских выборов; переход общественного недовольства в стадию массовых открытых протестов против власти».
Ни журналисты, ни профессиональные политические активисты в ноябре не верили в этот сценарий. В декабре все закрутилось как будто само собой, внезапно.
Мы, скептики, посрамлены. Даже после митинга на Болотной я говорила себе: ничего нового, через все это мы уже проходили, все это уж больно напоминает ту пьянящую эйфорию, которую многие испытывали в 2005 году. Тогда власть начал критиковать бывший премьер, сейчас - бывший министр финансов, опять кажется, что "раз уж такие люди возмущены, то перемены неизбежны". Сомнения окончательно развеяла социология - самый низкий за 12 лет рейтинг Путина и 45% респондентов, которые считают, что парламентские выборы прошли нечестно. Нет, такого еще никогда не было. И, да, в этот раз точно что-то будет.
Лет 5 назад мы с Олегом Кашиным были в гостях у советской диссидентки Натальи Горбаневской (одной из тех, кто вышел в 1968 году на Красную площадь с плакатами "За вашу и нашу свободу"), Кашин брал у нее интервью для журнала "Русская жизнь". Кажется, в конце разговора кто-то из нас пожаловался ей на застой в стране. Горбаневская, выпускавшая в 1960-е самиздат и угодившая за это в психушку, возразила, что мы даже не понимаем, в какое прекрасное время живем и не отдаем себе отчета в том, сколько у нас есть возможностей - можно устраивать пикеты, писать критические статьи в газеты, а главное, у нас есть интернет.
Она, конечно, права. Интернет дает кучу возможностей и журналистам, и активистам, но, с другой стороны, в этой альтернативной реальности происходит драматическое искажение картины мира: ты, как дурак, ждешь революцию тогда, когда в действительности для нее нет никаких предпосылок, а в реальность перелома с трудом веришь даже после того, как он уже произошел.