Ольга Бородина дала сольный концерт в Москве
Проект "Золотые голоса мира в Москве", который открылся в Большом зале консерватории, осуществлен телевизионно-концертным объединением "Жар-птица" и корпорацией Philip Morris. Он рассчитан на участие лучших оперных певцов мира. Первой стала Ольга Бородина.
Фестиваль посвятили 400-летию оперы, хотя юбилей минул год назад. Но дата настолько круглая, что праздновать ее, бесспорно, можно и несколько лет кряду.
Будущее фестиваля дразнит меломанов сольными выступлениями Галины Горчаковой (октябрь) и Сергея Лейферкуса в дуэте с прославленной американкой Эйприл Милло (ноябрь). Первым золотым звеном в цепочке голосов стала примадонна Мариинки Ольга Бородина.
Сегодня Ольгу Бородину мы называем солисткой Мариинского театра скорей по адресу первой профессиональной прописки и вдобавок из патриотических чувств. К нынешнему сольному концерту в столице (к тому же — первому) Ольга Бородина готовилась три года и выбрала исключительно русский репертуар, оставив за скобками свой редкий дар колоратурного меццо-сопрано (русские композиторы совсем не жаловали этот голос своим вниманием).
Первое отделение было отдано 13 романсам Чайковского — испытание для оперной дивы, честно говоря, куда более сложное, чем самая трудная оперная партия. Бородина построила его как монооперу в картинках из личной судьбы, не побоявшись включить в нее и "мужские" романсы. Это было неожиданно и, тем не менее, убедительно. "Не верь, мой друг", "Нет, только тот, кто знал", "Снова, как прежде, один".
Пожалуй, идеальными оказались "Колыбельная" с pianissimo, щедро растворенным в тишине, и "Ночи безумные", как-будто пережитые Лизой из "Пиковой дамы". Любовь Бородиной к этому образу похожа на привязанность Каллас к Кармен. Кстати, Бородина рискнула-таки записать на своем последнем сольном диске вторую арию любимой героини.
В "Страшной минуте" и "Серенаде" был не вполне уместен затянутый темп, выбранный певицей вместе с пианистом Дмитрием Ефимовым. Но Бородину спасло ее фирменное "длинное" дыхание, и публика была в восторге. Примадонна реагировала еле заметным кивком и улыбкой Моны Лизы. Казалось, ей важно видеть в слушателях свидетеля, а не участника событий.
В "Песнях и плясках смерти" (второе отделение) эфемерные образы, созданные Мусоргским и Голенищевым-Кутузовым, обрели крайне четкие очертания. Образ Смерти, перегруженный актерским арсеналом, получился выпуклым, но каким-то бытовым. Обильная жестикуляция конфликтовала с вокальной фразировкой. Под невызвученный фортепьянный аккомпанемент большой голос певицы жил довольно сиротливо.
На "бис" самое красивое меццо-сопрано мира подарило три фрагмента из европейской музыки. Не обошлось без шлягерной Кармен и Далилы с кружащим голову си-бемолем. Публика требовала сцену гадания Марфы из "Хованщины". Мы же, со своей стороны, попросим "силы потайные", чтобы звезды спускались к нам чаще в полной силе своего блеска.
МАРИЯ Ъ-БАБАЛОВА