Сегодня НК "Альянс" и испанский нефтегазовый концерн Repsol подпишут окончательное соглашение о создании СП по разведке и добыче нефти и газа в России. Партнеры начнут поиск новых активов, которые позволят российской компании сбалансировать добычу и переработку. Какие проекты интересны СП, может ли государство вмешиваться в ценообразование нефтепродуктов и об остальных своих проектах, "Ъ" рассказал основной акционер группы "Альянс" МУСА БАЖАЕВ.
— Почему вы создаете СП именно с Repsol?
— Когда НК "Альянс" объединялась с West Siberian Resources (WSR), то от нее в качестве одного из акционеров мы унаследовали и испанскую Repsol, одну из крупнейших нефтегазовых компаний мира с колоссальным опытом работы во многих сложных регионах. "Альянс" хочет использовать потенциал сотрудничества с таким партнером в целях развития бизнеса.
— При этом еще недавно Repsol думала о том, чтобы вообще выйти из НК "Альянс". Не верила в ее перспективы?
— НК "Альянс" создавалась как антикризисная компания, которая грамотно развивает активы, которая умеет налаживать контакты с инвесторами и властями. На момент слияния НК "Альянс" с WSR в Repsol не вполне представляли, что такое "Альянс". Я съездил в штаб-квартиру Repsol, познакомился с ее новым руководителем Антонио Бруфау, пригласил его в Россию, и нам удалось наметить некоторые отправные точки развития совместного бизнеса.
— Каковы параметры нового СП?
— Со своей стороны НК "Альянс", которой в СП будет принадлежать 51%, вносит два актива — САНЕКО и "Татнефтеотдачу". Repsol внесет денежные средства. СП займется развитием зрелых месторождений Волго-Урала, а также поиском активов для приобретения. Для нас главная задача — инвестиции и реальные деньги в СП. Все остальные параметры я раскрыть пока не могу.
— Какие новые активы вам интересны?
— НК "Альянс" поставила перед собой задачу сбалансировать upstream и downstream на уровне 4,5 млн тонн в год. Мощности Хабаровского НПЗ составляют 4,5 млн тонн и должны быть обеспечены собственным сырьем. Сейчас мы присутствуем в Томской и Самарской областях, Татарстане, Ненецком автономном округе, поэтому будем смотреть прежде всего на эти регионы. Также мы заинтересованы в активах, которые находятся ближе к нашему НПЗ и трубопроводу Восточная Сибирь--Тихий океан, то есть в Иркутской области, Якутии. При этом речь идет как о новых проектах, поэтому планируется участие в аукционных и конкурсах на новые месторождения, так и об уже действующих. Например, нам теоретически интересна НК "Дулисьма", которая сейчас принадлежит Сбербанку. Возможность ее приобретения мы рассматриваем уже в течение двух лет. С будущего года правительство вернет льготы для нефти с этого месторождения, поэтому не исключено, что переговоры будут активизированы, займемся его оценкой.
— Интересует ли ваше СП с Repsol международные активы?
— Нет, речь идет пока только о российских.
— А добыча газа?
— Мы действительно хотим сделать НК "Альянс" нефтегазовой компанией. Сейчас многие компании все активнее занимаются газовым сектором, но главное, чтобы эти активы увеличивали стоимость компании.
— А вас не смущает экспортная монополия "Газпрома", отсутствие недискриминационного доступа к трубе?
— Либерализация газового рынка происходит каждый год, поэтому я считаю, что во вполне обозримом будущем будут новые условия его регулирования, которые позволят всем компаниям быть в более или менее равных условиях. Когда этот момент настанет, к нему надо быть готовым, имея на руках реальные проекты.
— У Repsol также есть большой опыт работы на шельфе, но ни испанская компания, ни НК "Альянс" участвовать в офшорных проектах по российскому законодательству не могут.
— На шельфе работать нам неинтересно, потому что это совершенно другие деньги, да и неправильно это — пытаться объять необъятное.
— А как выглядит ваше партнерство с государством в свете постоянных топливных кризисов на Дальнем Востоке, где НПЗ есть только у "Альянса" и "Роснефти"?
— В этом регионе действительно пока только два крупных игрока, и другим компаниям из-за логистики с нами тяжело конкурировать. Объем бензинового рынка Дальнего Востока оценивается в 1 млн тонн в год, но Хабаровский и Комсомольский заводы производят только 800 тыс. тонн. Исторически оставшиеся 200 тыс. завозились с других заводов, включая Ангарский "Роснефти", Омский "Газпром нефти" и уфимские заводы. Но с ростом железнодорожных тарифов поставки топлива с "западных" НПЗ стали нерентабельными, поэтому и возник дефицит.
Хочу отметить, что мы в этой связи не стали останавливать завод на плановый ремонт, дотянули до конца октября, когда спрос падает. Кроме того, за первое полугодие нам удалось нарастить уровень производства автобензинов на 40%. Но этого все равно не хватило для обеспечения оптовых продаж. Начиная с июля объем суточной реализации бензинов через АЗС НК "Альянс" периодически превышает объем производства в Хабаровске. Положение с дизтопливом немногим лучше. Поэтому мы вынуждены отказаться от оптовых продаж, отпускаем топливо оптом только тогда, когда иначе невозможно обеспечить тот или иной отдаленный район. Кроме того, мы возобновили закупки топлива на стороне.
Это позволяет "Альянсу" обеспечить наличие топлива в собственной сети. Когда независимые АЗС вынужденно сворачивают шланги, спрос на наших заправках становится ажиотажным. Пик спроса в августе мы прошли благодаря объемам, которые докупили на стороне, хотя продавали их с убытком для себя в размере 4-6 руб. с литра. С начала декабря докупили еще 13,3 тыс. тонн, чтобы накопить на базах и заправках нормативный запас. Мы осознано идем на снижение прибыли в рознице ради того, чтобы Дальний Восток был обеспечен топливом.
— А как в свете этого складываются ваши отношения с "Роснефтью"?
— "Роснефть" — гигантская государственная компания, мы с ней в разных весовых категориях. "Альянс" — частная компания, главная задача которой генерировать прибыль для акционеров. Мы покупаем нефть для переработки на рынке. Кроме того, сырье на наш завод пока поставляется исключительно железнодорожным транспортом, от Мегета до Хабаровска-1 плечо в 3367 км, а это лишние 3,5 руб. затрат в литре бензина.
Для обеспечения Дальневосточного региона требуются совместные усилия ведущих участников рынка. В ноябре мы с "Роснефтью" заявили, что не будем поднимать цены до конца года. Мы расширяем сотрудничество. Госкомпания, например, сейчас будет создавать в регионе новый нефтехимический комплекс. Мы готовы поставлять нафту для него. В общем у нас полное взаимопонимание по всем важным вопросам.
— Насколько, на ваш взгляд, допустимо вмешательство государства в ценообразование на топливо, как это было весной?
— Я считаю, что компании должны работать в связке с правительством, и очень хорошо, что правительство проводит совещания, что профильные ведомства мониторят и обсуждают ситуацию. Нам самим комфортнее, когда мы понимаем, что происходит в регионах. Причем мы уверены, что и вице-премьер Игорь Сечин, и Минэнерго всегда выслушают наше понимание проблем. Что касается ФАС, мы всегда уведомляем ее, когда намерены поднимать цены, и приводим экономические обоснования. Рост цены всегда обоснован, просто так поднять ее невозможно. Не стоит забывать, что мы работаем на рынке.
— При этом государству и нефтяникам так и не удается договориться о том, что считать справедливой ценой нефтепродуктов, по каким критериям ее рассчитывать.
— Я не думаю, что получится создать универсальную формулу. На внутреннем рынке нефть может стоить 8 тыс. руб., а может — 12 тыс. Помимо рыночной стоимости сырья затраты складываются из акцизов, тарифов естественных монополий, действует инфляция. С точки зрения компании цена должна окупить затраты, дать возможность уплатить налоги в бюджеты всех уровней, а также инвестировать в развитие производства и сервиса. И, конечно, на Дальнем Востоке рыночная цена выше, чем в европейской части России.
— Почему только в этом году появилась прямая зависимость в ценах дизеля и авиакеросина?
— Большинство отечественных НПЗ далеко не новые, мало заводов, которые располагают вторичными процессами переработки. Перед нефтекомпаниями стоит задача реконструкции заводов, причем в условиях постоянно растущего спроса на топливо. Но большинство с реконструкцией запоздало в силу целого ряда причин. В итоге объемов дизтоплива, соответствующего техническому регламенту, недостает. Нужно учесть, что и керосин, и дизтопливо производятся из средних дистиллятов, то есть наращивать выпуск одного можно только за счет другого. Отсюда зависимость в цене и нехватка то одного, то другого.
Сейчас нефтяники взяли на себя четкие обязательства по модернизации, графики которой согласованы с правительством. Что касается "Альянса", то с завершением реконструкции Хабаровского НПЗ мы будем выпускать достаточные объемы и дизтоплива класса "Евро-4", и реактивного топлива.
Фото: Светлана Привалова, Коммерсантъ
— Добыча и переработка у НК "Альянс" пока не сбалансированы. Как на компанию повлиял новый налоговый режим "60-66"?
— Не секрет, что три компании от нового режима пострадали: "Башнефть", "Татнефть" и НК "Альянс". Работы второго этапа реконструкции Хабаровского НПЗ обходятся нам более чем в $1 млрд, срок окупаемости довольно долгий, и мы не предусматривали потерь от изменения налогового режима. Сейчас компания начала с правительством проработку вопроса о предоставлении компенсаций. Конкретики по этому вопросу пока нет. Очевидно, что до завершения реконструкции мы несем потери. После ввода в строй комплекса гидрокрекинга-гидроочистки, установки висбрекинга и увеличения мощности риформинга, а также после выхода Колвинского месторождения на пик добычи режим "60-66" для НК "Альянса" станет выгодным.
— НК "Альянс" собирается участвовать в конкурсе на новые месторождения. Вас не смущает, что большинство решений о выдаче лицензий — явно политические, как это было, например, с месторождениями имени Требса и Титова?
— Мы в том конкурсе не участвовали, поэтому комментировать его я не могу. НК "Альянс" никогда не снимали с каких-либо конкурсов. Главный вопрос — это вопрос цены, которую нефтекомпания готова заплатить.
— Будет ли НК "Альянс" увеличивать свою розничную сеть?
— Сейчас у нас свыше 250 АЗС, в основном на Дальнем Востоке, и здесь мы упираемся в антимонопольные ограничения. Недавно начали работать в рознице в Бурятии. Мы постоянно анализируем рынок и ищем новые возможности, которые не будут противоречить требованиям ФАС.
— Почему не использовали возможность приобретать новые АЗС, когда независимые сети были закрыты из-за топливного кризиса?
— Никаких особых возможностей по приобретению кризис нам не дал. Вообще же считаю, что для рынка в целом гораздо лучше, если АЗС принадлежат большим компаниям, которые дорожат своим брендом. Мы ведь априори не можем позволить себе поставлять некачественное топливо. Чем ощутимее присутствие в регионе солидных компаний, тем лучше для автомобилистов.
— Почему ваши структуры продали 5,8% акций НК "Альянс" в марте этого года?
— Акционеры НК "Альянс" имеют ряд интересных и перспективных проектов. Деньги от продажи акций направлены на диверсификацию бизнеса компании. Дорогих кредитов сегодня решили не брать.
— А кто сейчас основный кредитор НК "Альянс"?
— Основной — это Внешэкономбанк, есть и другие крупные российские банки. Кроме того, компания активно использует западные рынки капитала.
— Компания "Русская платина" входит в группу "Альянс"?
— Нет, это мой личный проект. В 2007 году я приобрел золотодобывающую артель "Амур". Когда мы более подробно ознакомились со структурой запасов, выяснилось, что наибольшие перспективы связаны с добычей не золота и серебра, а платины. Этим сегментом на нашем рынке практически никто не занимался. Мировые компании ведут добычу в основном в ЮАР. Российских компаний на рынке не было. Мы первые. У компании самая высокая рентабельность в мире — около 50%. Добыча золота оказалась не столь интересной в долгосрочной перспективе, поэтому было принято решение о продаже этого бизнеса.
— И кому вы продаете золотодобывающий бизнес?
— На данный момент сделка по продаже золотодобывающего бизнеса уже завершена. Скоро вы все узнаете. Мы сделали рассылку 30 крупнейшим компаниям, в том числе мировым, были в процессе переговоров с ними со всеми, но не все готовы были покупать активы в России.
— Одно время группа "Альянс" участвовала и в аэропортовом бизнесе, но летом все свои активы — доли в Хабаровском аэропорту и аэропорту Владивостока — вы продали. Почему?
— Сейчас в стране идет активное развитие авиаузлов. Стратегией Минтранса было предусмотрено развитие Хабаровского аэропорта в качестве хаба. На базе аэропорта Владивостока также планируется сделать хаб к саммиту АТЭС. Мы проанализировали необходимые инвестиции в развитие этого бизнеса и приняли решение сосредоточиться на НК "Альянс".
— Приобретать ТЗК на Дальнем Востоке планируете?
— Да, помимо Хабаровска интересны также Владивосток, Благовещенск, Сахалин.
— НК "Альянс" — одна из компаний, которой два года назад правительство настоятельно порекомендовало поддержать футбольный клуб "Томь". Новые подобные предложения поступали?
— Оказать поддержку "Томи" тогда надо было: страна была в ожидании решения по поводу места проведения чемпионата мира 2018 года, поэтому, конечно, было бы неправильным, если бы команда без финансовой поддержки вылетела в первый дивизион, и это сказалось бы на футбольном рейтинге России.
— Вы действительно очень любите футбол, трансляция матчей включена у вас даже сейчас. Президент ПФК ЦСКА Евгений Гинер говорил о том, что готов продать клуб, если будут хорошие предложения. Такую возможность для себя рассматриваете, тем более видно, что у команды сейчас не лучшие времена?
— Евгений Гинер фанатично занимается ЦСКА, за последние годы его бренд стал одним из самых узнаваемых в нашей стране. Причем конкурировать с другими ведущими участниками чемпионата команде ЦСКА не просто: они существуют в основном за счет государственной поддержки в том или ином виде. А ПФК ЦСКА — частный клуб, и деньги на него тратят акционеры. В 2000 году мне действительно предлагали купить ЦСКА за $20 млн, причем с такими звездами в составе, как Сергей Семак и Владимир Кулик. У меня на решение было очень мало времени, и я провел бессонную ночь, а к утру понял: если куплю любимую команду, то буду заниматься только ее делами, а остальной бизнес заброшу. Вот когда выйду на пенсию, тогда еще раз хорошенько задумаюсь.
— Бизнесменам с Кавказа приходится поддерживать свои родные республики. Оказываете ли вы финансовую помощь Чечне?
— В 2002 году нас, 20 бизнесменов, которые имели отношение к Чеченской Республике, собрал Владимир Путин для обсуждения этого вопроса. Я тогда господину Путину сказал, что моя компания не занимается бизнесом в Чеченской Республике, но участвовать в социальных проектах считаю своей обязанностью. Прежде всего я делаю это через Фонд имени Зии Бажаева, который занимается детьми, лечением больных детей, поддерживает детское творчество. Регулярно выделяются гранты. В начале этого года закончилось строительство республиканской больницы в Грозном, на которую мы выделили 1 млрд руб. Сейчас мы разрабатываем программу поддержки выходцев из республики, страдающих онкологическими заболеваниями.
— Долгое время группа "Альянс" была основным и единственным инвестором газеты "Новые известия". Планируете занимается медиабизнесом?
— Сейчас мы являемся только рекламодателем "Новых известий", из этого проекта группа вышла. Участвовать в новых медиапроектах не собираемся. Этот бизнес тоже требует внимания и контроля по 24 часа в сутки, но это не профиль группы. Для меня сейчас важно остановиться на том, что уже есть: на нефтегазовом и платиновом бизнесах.
— Вы считаете, что управлять своими бизнесами можете только вы?
— Чтобы решать вопросы своего бизнеса, я должен быть постоянно в теме, поэтому я и президент НК "Альянс", и председатель совета директоров "Русской платины". Российский бизнес устроен так, что решение многих вопросов под силу только акционерам, поэтому и приходится заниматься ими непосредственно самому. Я считаю, что это у меня получается, так зачем перекладывать на кого-то другого?