Но не прямо, а в общем зачете
8-12 сентября в Москве в Центральном доме архитектора проходил фестиваль "Зодчество-97". Фестиваль проводится Союзом архитекторов России в пятый раз и является главным событием в архитектуре за год. Это — единственная выставочная площадка, на которой собирается вся российская архитектура. Фестиваль совмещает в себе черты выставки и конкурса.
Ни один из советских творческих союзов не сохранил за собой "организующей и направляющей" роли в художественном процессе. Архитекторы — исключение, они дисциплинированно оставили своему союзу роль верховного арбитра в творческих делах. Не то чтобы СА России был менее советским, чем другие творческие организации. Дело не союзе, а в членах. Это — самая травмированная советской властью часть "прослойки" по имени "интеллигенция". Не в том смысле, что им больше всех доставалось, а в том, что они лучше всех приспособились. Провинциальный архитектор в России — это не художник, тяготящийся бюрократическим приглядом, а не очень крупный госчиновник со всеми вытекающими последствиями для менталитета. Для него советский творческий союз — естественная среда обитания.
Эта специфическая черта архитекторов проявляется в их творчестве, в особенности представленном на фестивале. Здесь трудно найти яркую творческую личность, здесь можно увидеть, как "идет процесс". Больше заметен сероватый окрас процесса, чем его траектория, но тем не менее движение все же просматривается.
За год наметилась новая тенденция. Она хорошо известна по учебнику истории для средней школы и называется "собирание русских земель вокруг Москвы". Дело в том, что приблизительно три года назад в архитектуре Москва "пошла своим путем" и родила "московский стиль". Когда Юрий Лужков придумал этот стиль, многие не поняли величия его идей. Одни критики называли их дикими, а другие напирали на то, что этот стиль местный, московский, и потому хороший, но больше нигде не применимый. Провинция осталась без водительства и руководства, проявляя ненужный интерес к западным журналам.
Но теперь люди разобрались, что к чему. Московский стиль пошел по Руси, украшая провинциальные города. Яснее всего эта тяга к Москве обнаруживается в архитектуре храмов. Вторую премию по "постройкам" дали реконструкции центральной улицы Омска под оригинальным названием "Дорога к храму" (архитектор Г. Е. Чиркин). Проект Святодуховского храма в Жирновске (Волгоградская обл., архитектор А. Э. Буров) получил первую премию в номинации "проекты", вторую премию в той же номинации — Всехсвятский храм на Мамаевом кургане (Ю. Б. Маркачев), Покровская церковь в Минводах (А. С. Распопов) — поощрительную премию в "постройках" и т. д. Все они буквально цитируют церковь Св. Георгия на Поклонной горе в Москве.
Все это отражает политический процесс роста авторитета Москвы и идей Юрия Лужкова. Возможно, политически это позитивно, но архитектурно негативно. Не только храмы, но и банки, жилье — все стало больше похоже на Москву. Стиль жилого комплекса "Золотые ключи" (Ю. Григорьев, зам. главного архитектора Москвы), которому по первоначальному решению жюри не дали ничего, а потом в результате несложной дипломатии — вторую премию, тиражируется в архитектуре Барнаула, Владимира, Воронежа и т. д. Все из кирпича, красное, со стыдливой фактурой очень плохо сделанных исторических деталей. Итак, не слишком высокий потенциал русской провинциальной архитектуры теперь еще и ориентируется на самую тупую линию московского зодчества.
Вполне естественно выглядит решение жюри вместо присуждения первой премии присудить семь вторых. Это оценка не личности, но процесса. Все одинаковые, всех премируем. Все было бы так, если бы не одно "но". Оно заключается в том, что по 2 раза в каждой из номинаций — за две постройки и за два проекта — награжден один и тот же человек: Михаил Филиппов. Появление его на фестивале само по себе — событие. Он нарушил неписаный закон московских "бумажных архитекторов": на фестивалях союза не выставляться. Нарушил, и сразу же победил.
Филиппов — классик. Ордерная архитектура сегодня превратилась в тему едва ли не банальную, ее сфера — роскошные интерьеры из журнала "Салон" или помпезные балюстрады Манежной площади. Классику возродил постмодернизм, на современном ордере поэтому лежит родовая печать подделки. Филиппов уникален тем, что его вещи выстроены на поэтике подлинности. Объявлять через газету, что родился новый классик — довольно наивно, если не сказать пошло, но что тут поделаешь. Когда в интерьере стоит подлинный антик, то к нему немного страшно подходить и тем более его касаться — он держит дистанцию уважения, даже преклонения. То же впечатление производят и проекты Филиппова, которые кажутся музейными листами, и его постройки, которые выглядят античными и ренессансными памятниками.
Столкнувшись с этим, жюри оказалось в сложном положении. Ему нужно давать первую премию, на фестивале с ним просто некого сравнивать. Но в таком случае всему остальному не надо давать ничего. Это не ряд, в котором один чуть лучше, чем другие, это почти пропасть, где с одной стороны действительно архитектура, а с другой "московский стиль" в провинциальном исполнении. Решение, найденное жюри, тоже по-своему гениально — спрятать Филиппова среди остальных. Дать ему все премии, какие возможно, дать по два раза, но все — вторые. А первых вообще не давать.
Всем известен замысловатый процесс "перехода количества в качество", а здесь получилось наоборот. Не признать качества было нельзя, но признали его количественными показателями. Но хорошо, что так. По счастью, в этом году на фестивале не присутствовал ни один из московских "больших проектов" (по словам бессменного председателя жюри В. С. Кубасова, их ждут на следующий год, в этом не успели закончить). А то пришлось бы давать первую премию Манежной площади. Или всем жюри уходить в отставку.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН