Премьера опера
В рамках петербургских гастролей столичный Центр оперного пения Галины Вишневской показал на сцене Эрмитажного театра свою последнюю премьеру — "Бориса Годунова" Модеста Мусоргского в постановке Ивана Поповски и Валерия Левенталя. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Пресс-релиз сулил зрелище, наследующее "традициям русского исторического оперного театра". Спектакль, художественным руководителем которого значится сама Галина Вишневская, лишний раз подтвердил давнее наблюдение: когда у нас говорят о традициях применительно к опере, чаще всего имеют в виду большой сталинский стиль, в "Борисе Годунове" представленный пускай и редуцированным до размеров небольшой сцены, но безошибочно опознаваемым.
Вписать партитуру Мусоргского в камерное пространство — задача не из легких. Валерий Левенталь решает ее радикально: вместо того чтобы оптически расширять или углублять сцену, он перекрывает зеркало черным экраном с крестообразным иконостасом в центре, ограничивая игровую зону узенькой полоской вдоль рампы. При том что аскетичная сценография максимально далека от пышного визуального канона сталинского оперного стиля, она отвечает ключевому его требованию: истинным автором спектакля является художник, сводящий возможные режиссерские и исполнительские маневры к минимуму.
Три часа кряду людская биомасса синхронно кланяется, бьет челом и падает ниц, в промежутках образуя живые картины и создавая коленопреклоненный фон для солистов, принимающих скульптурные позы и застывающих, будто тетерева на току, у рампы. Мизансцены придирчиво выверены, жесты строго регламентированы, вдохновенная муштра командует вокально-симфоническим парадом. И не беда, что численность его участников невелика, а указания не столько режиссера, сколько церемониймейстера выполняются не то чтобы слишком добросовестно — все это лишь усиливает эффект той самой условности, которую привычно ассоциировать с оперным жанром и которой его принято попрекать.
Ключевой, однако же, парадокс этого "Бориса Годунова" заключен, разумеется, вовсе не в его художественной вторичности. В конце концов Центр оперного пения Галины Вишневской позиционирует себя прежде всего образовательным институтом, а творческих прорывов от учебных театров никто не требует и никогда особенно не ждет. Куда важнее то, чтобы появляющиеся в студенческом репертуаре спектакли выполняли роль механизмов, на которых молодые артисты могли бы оттачивать свое вокальное и актерское мастерство. Решение же "Бориса Годунова" не оставляет начинающим певцам ни малейшего пространства для самовыражения, заставляя их тратить все силы на слепое следование избранной постановщиками эстетической стратегии.