Премьера балет
На сцене берлинского театра HAU 1 хореограф Констанца Макрас показала премьеру спектакля "Here / After" — о фобиях жителей больших городов. Симптомы панических атак, агорафобии и клаустрофобии вместе с актерами и зрителями изучала ОЛЬГА ГЕРДТ.
После Саши Вальц бразильянка Констанца Макрас, возможно, самая популярная женщина-хореограф в Берлине. В чем-то они похожи. Обе мыслят "проектами". Обе работают с интернациональной командой танцовщиков-импровизаторов. Обе прошли через драматическую сцену берлинского Schaubuhne: соруководитель театра Вальц сделала там свои лучшие постановки, а Макрас дебютировала "Мегаполисом", за который получила театральную премию "Фауст". И хотя Макрас предпочитает "грязный" перформанс, а Вальц — "чистую" хореографию, расходятся они скорее в историческом времени. Будни больших городов и их маленьких жителей занимают Констанцу Макрас сегодня так же сильно, как волновали Сашу Вальц лет 15 назад. Сочинив в 1997-м "Zweiland", притчу о разделенной стране и двойной ментальности, Вальц создала лучший хореографический портрет Берлина эпохи падения стены. Макрас в нулевых город достался не как памятник утопии и катастрофе, а как космополитичный мегаполис, в котором пытаются ужиться уже не "осси" и "весси", а представители всех стран и национальностей. Вальц отправилась в 90-е на реальную восточную улицу — Аллею Космонавтов. Макрас в Берлине 2008-го начала изучение Востока с арабских мигрантов.
Тот нашумевший "Hell On Earth" компания Constanza Macras / DorkуPark возвращает в репертуар в январе. Сейчас же в театре HAU 1 труппа выпустила работу, мало похожую на предыдущие. В "Here / After" ("Здесь / После") хореограф Макрас, драматург Кармен Мехнерт и шесть соавторов-перформеров, отгородившись от улицы, исследуют, как общество потребления формирует, обслуживает и поддерживает фобии жителей больших городов. Открытое пространство возникает ненадолго и только в самом начале представления, когда сцену, спотыкаясь и шлепаясь, пересекает абсолютно голая девушка. Дрожит всем телом, не может справиться с лицом, но старается держать себя в "форме", вынимая из сумки защитные амулеты: помаду, мобильник, пудру и бусы на голую шею. На этом выходы в открытый космос заканчиваются — все, что человеку нужно, есть у него в квартире. Теперь это даже не телевизор. Теперь это лэптоп, фейсбук и скайп. С их помощью все прочее, будь то пицца, туфли или секс, можно заказать на дом. Еще есть home video на YouTube — последнее процветает, позволяя героям транслировать себя миру в любом желаемом обличье. Музыкант Сантьяго Блаум так и делает: комично стучит каблуками, подыгрывает себе на гитаре и чувствует себя настоящим Бандерасом.
Персонажи носят имена перформеров. У Мики Шойи изящные формы, а руки-ноги гнутся во все стороны. Она, как женщина-паук: почти все время проводит в зимнем саду, стекла которого чистит — когда не тискает на диване плюшевого мишку и не болтает по скайпу с друзьями из Японии. Эфир, разумеется, прямой, со всеми бульканьями и зависаниями картинки. Отлично разбирающаяся в фасонах тапочек Фернанда Фарах живет на диване, установленном на круговой, похожей на дворовую карусель платформе. Места Фернанде, впрочем, и здесь многовато: она то плотно упаковывает себя в одеяло, то пытается втиснуться всем немалым телом между столешницами журнального столика.
Фернанда и ее раблезианских размеров подруга Татьяна Ева Сапхир потребность в светской жизни компенсируют долгим домашним дефиле: сначала примеряют нижнее белье всех фасонов, потом играют в "угадай кто", изображая любимых актрис в эротических позах. С бельем лучше справляется Татьяна — любимица публики трудится над своим богатым телом неустанно, все время выполняя какие-нибудь физические упражнения. Аплодисменты толстуха срывает, не ведая стеснения, любой ценой: не на шпагат сядет, так голую задницу покажет. Зато у Фернанды лучше с интеллектом: она знает европейских актрис, в то время как Татьяна — только Мерил Стрип. Одно делает их неразличимыми. Мусор, который производит зарабатывающая на фобиях индустрия, Татьяна и Фернанда перерабатывают без остановки: от сайта "Лола и страх.de" до пожираемых прямо на сцене тортиков и ломтей свежедоставленной пиццы.
Границы между клаустрофобией и агорафобией в спектакле стираются: персонажи, уже не понимающие, чего они больше боятся — быть внутри или снаружи, все чаще оказываются вообще без территории. Ходят по кругу движущейся карусели, по краю застекленного балкона, лезут на стену, карабкаются на дверь. Пока в межпространственную брешь, как в мусорную яму, не валится все: и цветы в кадках, и персонажи. Сценой, в которой царит настоящий хаос из незаконченных действий, где ни предметам, ни людям нет места, зрителей пытают трижды, пока из зала не раздается жалобное "О, нет!".
Это еще не паническая атака, но зритель уже почувствовал, что ее вызывает: жизнь по кругу. И неважно, гуляете вы вокруг дивана или пытаетесь добраться до ближайшего торгового центра. Транслируемые на экран городские аттракционы — автобан с людьми, запертыми в машинках, или колесо обозрения с сидящими на диванчиках — выглядят ничуть не оптимистичнее своих уменьшенных квартирных копий.