Премьера кино
Французский жанровый пастиш "Пупупиду" (Poupoupidou) имеет столько же оснований называться нуаром, сколько и комедией, и мелодрамой, а также своеобразным байопиком о Мэрилин Монро. Ее жизнь и смерть моделируются в уменьшенном масштабе на примере блондинки из французского захолустья, напомнившего ЛИДИИ МАСЛОВОЙ множество кинематографических деревень, где ничего не скроешь от придирчивых соседских глаз.
В отличие от вымышленных Твин Пикса и Фарго, место действия "Пупупиду" — настоящий город Мут на границе Франции и Швейцарии. Сюда приезжает, чтобы прочесть завещание покойного дяди, знаменитый писатель (Жан-Поль Рув), автор множества бестселлеров с названиями типа "Налоговый рай моей любви". Литератор находится в состоянии крайнего творческого истощения, пока из гостиничного телевизора до него не доносится новость: местную телезвезду, косившую под Мэрилин Монро, нашли замерзшей в снегу нейтральной полосы с пузырьком от снотворного в руке. Писатель понимает, что нашел сюжет, если попытается выяснить, действительно ли речь идет о самоубийстве, а лично познакомившись с покойницей в морге, замечает след от удара на лице и укола на руке. Но главное, он начинает ощущать, что нашел нечто более важное для вдохновения, чем детективный сюжет,— героиню настолько харизматичную, что ее мысли начинают доноситься до него прямо с того света, еще до того, как он начнет читать ее дневники и придет к выводу: "Если бы я познакомился с ней раньше, она бы не умерла".
Снежинки из скринсейвера падают на украшающее экран писательского лэптопа лицо героини, трогательно бестолковой, но совершенно неотразимой в своей уверенности: "Даже замерзшей, я остаюсь самой сексуальной девушкой в Франшконте". Режиссер помещает действие в самое морозное место Франции, где из-за снега на проводах постоянно гаснет свет, не только для того, чтобы вызвать ассоциации с тем же "Фарго" братьев Коэн или "Умереть за" Гаса Ван Сента, где местную телезвезду вообще закатали под лед,— для Жеральда Юсташ-Матье "Пупупиду" вообще фильм не о тайне гибели Мэрилин Монро, а вообще о холоде, который одним полезен, а других убивает.
Сказать, что в наивной, простодушной, неослепительно красивой и совсем неумной героине "Пупупиду" такого особенного, так же трудно, как объяснить, почему именно Мэрилин Монро стала вечным эталоном привлекательности. В начале фильма "королева бензоколонки", которой уже за тридцать (Софи Куинтон), наслушавшись от проезжего фотографа комплиментов, что с ее внешностью надо сниматься на обложки, перекрашивается в блондинку, берет звучный творческий псевдоним, идет пробоваться в рекламный ролик местного сыра и становится его лицом. Артистическая карьера героини идет в гору, и скоро уже на фоне пасущихся коров она читает прогноз погоды, после чего снимает с себя пальто из коровьей шкуры, оставаясь в нижнем белье. Это автоцитата режиссера Жеральда Юсташ-Матье из его дебютной короткометражки "Коровья шкура", где та же Софи Куинтон играла причудливую девушку, влюбившуюся в быка и вообразившую себя коровой. С тех пор артистка Куинтон в каждом фильме Юсташ-Матье играет приблизительно один и тот же мягкий и уязвимый, несколько оторванный от реальности женский тип, включая и еще одну его короткометражку "Андалузская кошка", из которой в 2006 году вырос полнометражный дебют "Аврил" — о монахине, встречающей брата-близнеца, с которым их разлучили в детстве и который оказывается геем. Таких откровенно мелодраматических сюжетов режиссер Юсташ-Матье совершенно не боится, и в "Пупупиду" затеянное героем расследование, сопровождающееся довольно сюрреалистическими, а иногда дико смешными деталями, оборачивается в итоге историей любви между писателем и покойницей, чье поведение объясняет лечащий врач-психиатр: "Сказать "Я Мэрилин Монро" все равно что сказать "Спасайте меня, потому что я закончу, как она"". Эту беспомощность и какую-то беззащитность, всегда мерцавшую на лице Мэрилин Монро, исполнительница главной роли передает почти без иронии, от которой трудно удержаться актеру, знающему, что он воспроизводит даже не многократно растиражированную маску, а имитацию маски. Однако Софи Куинтон одной своей глуповатой доверчивой улыбкой добивается того, что мертвая Мэрилин, чье лицо давно превратилось в эмблему не то печали, не то любви, украшающую майки и сумки, ненадолго оживает в своих отчаянных попытках немного согреться, и никакого портретного сходства тут, в отличие от истории с реанимированным Высоцким, совершенно не требуется.