Фестиваль балет
Международный фестиваль DanceInversion завершился гастролями молодежной труппы Нидерландского театра танца (NDT-II) на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА считает, что это лучшее, что балетная Москва увидела за прошедший год.
Для всех, кто хоть немного ориентируется в "не нашем" балете, само название NDT с любой нумерацией после аббревиатуры — залог высочайшего качества, репертуарного и исполнительского. Свою репутацию Нидерландский театр танца удерживает почти 40 лет — с 1973-го, когда "приглашенным хореографом" труппы стал 26-летний чех Иржи Килиан, оказавшийся не только гениальным сочинителем балетов, но и отличным организатором. Именно он, сделавшись арт-директором NDT, создал на базе театра три компании: основную (NDT-I), возрастную (NDT-III) — для выдающихся артистов, достигших пенсионного рубежа, и молодежную (NDT-II), в которую на три года принимают юнцов со всего мира и откуда черпает кадры главная труппа. При этом "молодежка" отнюдь не питомник для обкатки недозрелых школяров, это зрелая компания с эксклюзивным первоклассным репертуаром, в чем и смогли убедиться зрители финального проекта DanceInversion.
На гастроли в Москву труппа привезла работы хореографов трех поколений, но одного происхождения: все они выходцы из Нидерландского театра танца. Бывшие танцовщики — испанка Соль Леон и англичанин Пол Лайтфут (в этом году ставший арт-директором двух трупп NDT) состоялись как авторский тандем на рубеже 1990-х и с тех пор поставили для NDT почти 40 одноактных балетов. Их "Студия 2" (2009) на музыку Арво Пярта — безупречно стильное сочинение с авторскими костюмами и декорациями в виде гигантского, нависшего над сценой зеркала, меняющего высоту и угол наклона. Зеркальный задник служит проницаемой стеной между реальностью и зазеркальем, откуда заторможенными фантомами проникают на сцену персонажи, обретая телесность и эмоции в дуэтах и соло. Зеркало же умножает эффекты хореографии, позволяя рассмотреть ее в круговой панораме — во всем богатстве партнерских переплетений, телесных ракурсов и эмоциональных оттенков.
Балет "Боги и собаки" (Gods and Dogs) Иржи Килиан, к тому времени устранившийся от управления NDT, поставил для "молодежки" в 2008-м. Идея оформления (живой, как океан Соляриса, занавес из серебристых нитей во весь задник) и концепция музыки (смесь фа-минорного Струнного квартета Бетховена с авангардными звуками Дирка Хаубриха) принадлежат самому хореографу, а потому все составные части спектакля — дизайн, свет, музыка, хореография — сливаются в нерасчленимое целое, как водопад, закат или иное природное явление. Это поразительный балет: хореограф, которому перевалило за 60, создал экзистенциальный молодежный манифест, радикально обновив свой хореографический язык и его эмоционально-философскую природу. Бессюжетная композиция для восьми солистов, каждый из которых ищет свой путь к свече, горящей на авансцене, открыта для любых толкований. Бегущий с задника прямо на зал компьютерный пес с открытой пастью (в начале спектакля крошечный, как безобидный снежок, к финалу он выглядит сущей собакой Баскервилей, только белой) может быть истолкован как неотвратимость судьбы или вмешательство высших сил, может обозначать угрозы реального мира или олицетворять разрушительные силы, гнездящиеся в глубинах подсознания. В сущности, это неважно: отчаянная безысходность и столь же отчаянная надежда пронизывают этот 30-минутный балет, в котором фирменная кантилена Иржи Килиана взрывается экспрессивной ломкой движений, столь яростной и психологически убедительной, что рядом с ней телесный экстрим самых талантливых молодых авторов кажется рассудочным экзерсисом.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ
Для разрядки в финале вечера показали "Кактусы" самого молодого "эндэтэшника" — 27-летнего шведа Александра Экмана. Поставленный в прошлом году на музыку Бетховена, Гайдна и Шуберта, перемешанную с уханьем, гиканьем, хлопками в ладоши и стуком по дереву, этот балет выстроен по принципу самоограничения. Каждого из 16 участников хореограф поместил на квадратную платформу, расставив их в шахматном порядке по всей сцене, так что каждому артисту для танца остается по полтора квадратных метра. Чего только не вытворяют ребята на отведенном им пятачке: молотят по дереву с остервенением японских барабанщиков, подскакивают мячиками, играют в футбол головами партнеров, утомленно вихляют бедрами, загибают тела самым невообразимым образом, позируют с достоинством моделей из глянцевых журналов. В конце концов, исчерпав все двигательные ресурсы, танцовщики выстраивают из своих постаментов изящную архитектурную конструкцию с акцентированным белым ромбом (их привет нашему "Черному квадрату") в центре.
В безупречном дизайнерском спектакле доминирует самоирония: финальный дуэт, изготовленный по всем канонам современного дискретного танца, сопровождается закадровым диалогом как бы импровизирующей пары. Обмен репликами вполне прозаичного содержания (типа "А если нам запустить сюда кошку?" — и чучелко животного незамедлительно грохается на подмостки с колосников) иллюстрирует, из какого сора растут цветы иных "концептуальных" высказываний. Что же до вынесенных в заголовок кактусов, то под конец их торжественно выносят на авансцену: растения в горшках, фаллической и круглой формы. И эта колючая шутка, как, собственно, и весь веселый спектакль, опровергает мрачные прогнозы гениального Килиана относительно душевного здоровья современной молодежи.