Годовщина августовского путча 1991 года не отмечается у нас официально. Но все же крах советской империи можно воспринимать как революцию. Как и всякая революция, те события породили ожидания и надежды. Сбылись ли они?
Владимир Дашкевич, секретарь Союза композиторов:
— В то время можно было ожидать чего угодно. Была, конечно, какая-то неожиданность в событиях. Что-то, конечно, должно было произойти, поскольку близилось время подписания союзного договора, после которого что-то изменить было бы уже слишком сложно. После приезда Горбачева я ожидал, что Ельцин использует политическое время и политическую волю, чтобы полностью покончить с КПСС как организацией и заставить ее отвечать за все, что происходило со страной. Откровенно говоря, я ожидал, что будет какое-то подобие если не Нюрнбергского процесса (хотя это тоже надо было сделать), то плана по денацификации — как в Германии. Коммунистические чиновники должны были ответить за свои преступления. Лучше всего, конечно, это сделал Гавел, который запретил всяким чиновникам компартии занимать государственные должности и избираться в парламент. Печально, что этого не произошло у нас. А все эти люди, которые остались, мне кажется, сильно замедляют движение России в будущее.
Йозас Будрайтис, атташе по культуре посольства Литовской республики в РФ:
— Мы в Литве не видели никаких других вариантов развития событий, кроме восстановления независимости нашей страны. Конечно, все могло сложиться иначе. Но после путча стало окончательно ясно, что возврата не будет.
Валерия Новодворская, председатель партии "Демократический союз":
— Когда Горбачев вернулся из Фороса, я, признаться, не рассчитывала даже на то, что мы получили. Его поведение показывало либо его вовлеченность, либо то, что им манипулируют какие-то темные силы, а он и не сопротивляется. Он вообще представал тогда как правитель слабый, и не то что об углублении перестройки, но вообще о ее продолжении не могло быть никакой речи. Я думала, что может обернуться как со Сталиным, который убирал своих соратников, чтоб "не лезли поперед батьки в пекло". Сидя тогда в Лефортово, я даже не представляла, что меня вот так вот 23 августа выпустят. Многие деятели "Демсоюза" даже и не ждали от Ельцина такой решительности. Заслуга Ельцина, конечно, в том, что он тогда, не зная брода, сунулся в воду. Он вряд ли представлял тогда, как проводить реформы и вообще куда двигаться. Но то, что он вырвал власть у Горбачева, распустил союз, нормализовал отношения с Западом, это великая его заслуга, здесь ему есть что предъявить потомкам. Конечно, без него ничего бы такого не случилось. Так что, надо сказать, демократы тогда его недооценили.
Павел Лунгин, кинорежиссер:
— Есть, конечно, сны и реальность. Мы все сделали большое открытие, что мир свободного рынка более жесток, чем нам хотелось бы видеть. Интеллигенции наше нынешнее будущее представлялось в розовом свете, конечно. Мы тогда прожили две недели просто полного братства и любви, какой-то желанной свободы. Но потом пришла реальная жизнь, и мир стал совершенно не похож на наши розовые мечты. Но мне и сейчас кажется, что все происходит нормально. Это есть тот путь исцеления, которого мы все так желали. Считаю, что мы действительно движемся к демократии, которую мы раньше видели разве что во снах. Это наш такой хворый акселерат, он, конечно, имеет множество недостатков. Я думаю, что вся эта петля коммунистической мечты уходит и современная Россия стала больше похожа на дореволюционную: те же купцы, может быть не совсем культурные или вовсе воры и хапуги, та же декадентствующая и резонерская интеллигенция и огромная, необразованная масса населения, которая вообще не готова к капиталистической жизни. Мои ощущения сходны с теми, которые испытывала элита в 1917 году: 70 лет коммунистического правления слиняли быстрее, чем можно было представить.
Кэрол Вильямс, глава российского корпункта Los Angeles Times:
— Я приехала сюда из Венгрии в конце августа, после того как все уже закончилось. И я думала, что просто еще несколько недель продолжится беспорядок и беспокойство, которые царили тогда. Но то, что Советский Союз может так быстро развалиться, буквально в течение нескольких дней... Я провела в СССР четыре года корреспондентом в восьмидесятые и думала, что эта структура намного крепче, чем оказалось.
Сергей Лисовский, президент Российской ассоциации региональных телекомпаний:
— Как и все люди, я тоже ждал, что наконец-то страна вступит на цивилизованный путь развития, станет жить в одном измерении с остальным миром, избавится от всего, связанного с коммунизмом. Я надеялся, что все это произойдет буквально за два-три года после крушения КПСС. Как и все, кто тогда поддержал Ельцина, я был романтиком в некоторой степени. Путь к желаемым высотам оказался значительно более трудным. Драматичным, я бы сказал. Но я и до сих пор уверен, что путь был правильным, и подтверждение этому — другая, нынешняя Москва, другие люди на улицах, прежде всего, молодые люди. Они какие-то более раскрепощенные, самостоятельные, свободомыслящие. Именно в этом новом поколении залог будущего величия России в XXI веке.