На 58-м году жизни скончался Булат Абдуллаевич Минжилкиев — солист Мариинского театра, народный артист СССР, лауреат государственных премий СССР и России, лауреат международных конкурсов. Мариинская сцена потеряла один из самых могучих своих басов, мариинский "Князь Игорь" лишился своего Кончака, мировая опера — одного из ярких наследников шаляпинской традиции. В последний раз Булат Минжилкиев пел на фестивале в Савонлинне (Финляндия), в мариинском "Князе Игоре". По телефону из Эдинбурга художественный руководитель-директор Мариинского театра ВАЛЕРИЙ ГЕРГИЕВ.
Третий день пытаемся вылететь, чтобы быть на панихиде в Мариинском театре — попрощаться до того, как его увезут в Киргизию (по завещанию Булата Минжилкиева его похоронят в Бишкеке). Это ужасающее известие для всего театра, мы совершенно потрясены. Совсем недавно он блистательно выступил в Савонлинне, был счастлив. Прощаясь со мной, говорил про будущие планы, работу. Это невосполнимый удар по театру — есть проекты, которые без него совершенно немыслимы. На конец августа была намечена видеозапись "Князя Игоря" — он лучший Кончак, какого можно представить. Булат Абдуллаевич объявлен в Метрополитен на все спектакли — "Мазепа", "Князь Игорь", "Руслан и Людмила", в La Scala — на "Хованщину".
Присутствие Булата Минжилкиева в ряду самых выдающихся солистов Мариинки было одним из самых ярких доказательств того, что великая историческая традиция российского театрального дела, которая шла от Федора Шаляпина, собирала под крыло Мариинского театра лучшие силы со всего пространства, которое ранее называлось Советским Союзом.
Как только я стал главным дирижером, Булат Минжилкиев откликнулся одним из первых. Он в том же сезоне начал репетировать Ивана Хованского. Пел эту партию в Германии, Италии, Великобритании, Израиле, Японии, а в видеозаписи ее узнали во всем мире.
Я считаю, что Минжилкиев войдет в историю шаляпинской традиции (как бы она ни продолжилась в дальнейшем) с такой основательностью и блеском, как мало кто даже из обладателей редких голосов. Его тридцатилетняя сценическая судьба в целом была очень счастливой. За последние девять лет он спел огромное количество партий, сыграл множество ролей, его гастрольная география была обширнейшей, его слышали крупнейшие мировые музыкальные центры. Хотелось бы, конечно, чтобы он пел и в Москве. Минжилкиев мог бы петь в Большом театре не только как солист Мариинского театра, но как один из самых — если не самый — уникальных басов, которые выдвигались на территории нашей страны после Марка Рейзена и братьев Пироговых.
Я хотел бы отдать ему дань не только как артисту, но и как человеку. Перед ним можно было преклоняться — у него была позиция, он готов был служить театру, работать день и ночь, не спрашивая, сколько это будет стоить, какое звание он получит или куда поедет.
Это был самый скромный и бескорыстный человек, не испытывавший никаких комплексов, горечи; зависть ему была совершенно незнакома. Человек большой души, которого многие считали своим другом. Как коллега, друг, соратник он для меня совершенно незаменим. Мы хотим теперь повезти театр в Киргизию — чтобы там узнали, с какими артистами, хором, оркестром работал любимый народом артист.