Уважаемый тов. Сольц!
Нас 6 человек. Нас недавно освободили из московского и украинского ОГПУ. Год тому назад нам грозили расстрелом как вредителям. Мы были и остались честными советскими работниками, несмотря на жуткие терзания, оскорбления и навсегда потерянное спокойствие. Нас освободили потому, что ко времени провозглашения Партией нового курса к советской интеллигенции мы еще не были ни в ссылке, ни на принудительных работах. А теперь все мы — вновь на руководящих постах.
Мимо нас прошли десятки невинных людей, даже ряд энтузиастов социалистической стройки, которые оговорили других и себя под влиянием провокации, лжи, террора, садизма, вредительства и карьеризма следственного аппарата ОГПУ, в котором, безусловно, царила психическая болезнь или сознательная злая воля нескольких людей. Из известных нам десятков осужденных почти все ложно оговорили себя, подписывая все, что требовал следователь, лишь бы уйти от ада ОГПУ с его изысканной гигиеной и вежливостью, конвеерными допросами по 40-50 час. беспрерывно, одиночками и угрозами расстрела.
Мы были бы гнуснейшими мерзавцами, если бы не сказали вам об этом и не просили отнестись ко всем томящимся в ссылках и в концлагерях так же, как к нам. Тысячи нужнейших до зареза инженеров, агрономов, врачей, экономистов и др. сов. работников гибнут без пользы, а с ними парализуется бодрость и работоспособность у сотен тысяч близких, друзей, товарищей, ибо мы видим, что и до сих пор всюду царит мания преследования.
В интересах III решающего года пятилетки, в ознаменование крупных успехов социалистического строительства просим поставить в Политбюро и в правительстве вопрос о полной амнистии всем осужденным за так наз. должностные и вредительские преступления...
Анатолий Васильевич, будь добр сказать правду. На полит. занятии говорят одно, а наяву видишь совсем другое. Сталин говорит, что раньше крестьянина нужда гнала из деревни в город, а теперь в колхозах и вопче жизнь в деревне много стала лучше и вольготнее, потому что колхозных тракторов, всяких сельскохозяйственных машин, хлеба, мяса, молока стало больше. Раз хорошо, мужик оседает в деревне и ехать в город не хочет, как раньше. Ведь это Сталин нагло врет, или он говорит — сам того не знает, его обманывают. Раньше каждый рабочий мечтал обзавестись в деревне домиком, а теперь, у кого и было хозяйство, все его бросают на произвол: кто отдает в колхоз, кто продает,— и все бегут, что от чумы и какой заразы. Готовы к черту на рога, только вон из деревни. Посмотрите, какой создался у нас произвол, деспотизм, пикнуть нельзя, а в деревне особенно.