Интервью / шоу
В воскресенье начинаются первые украинские гастроли канадского Cirque du Soleil. КАРМЕН РЮСТ, творческий директор шоу Saltimbanco, которое до 4 декабря будет идти в столичном Дворце спорта, рассказала МАРИИ ХАЛИЗЕВОЙ об особенностях постановки.
— Почему Saltimbanco?
— Тут целый комплекс причин. В его гастрольном графике удалось найти окошко, и это был большой успех, потому что Saltimbanco — это шоу, которое, как ключик, открывает Cirque du Soleil для новой аудитории и новую аудиторию для нашего цирка. Есть в нем какая-то магия! Я видела его миллион раз, но до сих пор завидую людям, которые видят впервые.
— Это ведь не первое шоу Cirque du Soleil?
— Пятое — его представили в 1992-м. Но это не значит, что к этому времени мы изобрели универсальный рецепт успешного шоу: на тот момент цирк существовал всего восемь лет, и мы все еще находились в поиске своего места в системе развлечений. Главное, что именно на этом шоу сложилась творческая команда, которая по сей день разрабатывает все постановки цирка.
— Чем оно особенно для цирка с творческой стороны?
— В Saltimbanco мы впервые ввели в представление живой вокал и дали каждому артисту собственный персонаж — здесь почти нет "кордебалета". И это первое шоу, которое изначально создавалось с прицелом на гастроли за пределами Канады. В этом смысле в нем продумано все до мелочей — от сюжета и темпоритма истории до имен и образов героев, палитры их грима и костюмов, света и декораций. Оно очень легкое в восприятии, жизнерадостное и не поднимающее каких-то серьезных философских проблем.
— То есть клоуны там не фантазируют на тему собственных похорон, как в Corteo, дети не страдают от невнимания родителей, как в Quidam, и нет персонажей с галлюцинациями, как в Delirium.
— Именно. Вы, кстати, назвали все мои любимые шоу! В Saltimbanco тоже есть поучительный момент — это шоу о том, как люди уживаются вместе, как влияют друг на друга, как общение обогащает и помогает развиваться. Это показано наглядно — даже костюмы у артистов меняются.
— Давно ли вы работаете в Cirque du Soleil?
— Я пришла в цирк с самого начала, в 1984-м,— тогда у меня был номер на ходулях. Потом я кем только не работала — вплоть до костюмера, десять лет занималась кастингом. Сейчас это делает целый отдел, где каждый отвечает за определенный цирковой или театральный фестиваль, тот или иной вид спорта. Да, сейчас в мире происходит гораздо больше мероприятий, требующих внимания наших скаутов,— представьте только, сколько танцевальных конкурсов и парадов уличных театров существует в мире. Но зато у них есть интернет, YouTube и Facebook! Я в свое время моталась по миру, чтобы лично отсматривать кандидатов, доставала записи их выступлений на VHS. В 1998-м я делала весь кастинг для обновленного Saltimbanco — хорошо помню, как целых три месяца искала одного жонглера: охотилась по миру за 13-летней русской девочкой, которая умела жонглировать семью шарами, идя по ступенькам. Я настигла ее на гастролях российского цирка в Японии — теперь она работает в нашем новом шоу Zarkana.
— Как часто вы работаете с артистами из Украины?
— Довольно часто — здесь очень хорошая школа и прекрасные люди. Первый раз украинская команда появилась у нас в Quidam в 1996-м, а в Saltimbanco трое артистов — украинцы.
— Есть ли какой-то решающий признак, по которому вы вычисляете артиста для Cirque du Soleil?
— Безоговорочная готовность к переменам. Потому что Cirque du Soleil полностью меняет жизнь людей, которые вовлечены в его работу. Это сложно понять со стороны, но когда ты постоянно перемещаешься по планете, время и пространство перестают существовать. Но зато появляется свой отдельный мир — команда съехавшихся отовсюду и говорящих на разных языках людей, с которыми ты работаешь, общаешься и живешь. У нас есть артисты, которые работают в своих шоу десятилетиями — по-моему, это великие люди.
— Кажется, "great" — слово-паразит для всех, кто связан с Cirque du Soleil.
— Вы правы! Наверное, оно просто самое скромное из аналогов, которые есть в английском языке. У нас в Cirque du Soleil нет только одного слова — "impossible".