Директор Авиньонского театрального фестиваля БЕРНАР ФЕВР Д`АРСЬЕ ответил на вопросы корреспондента "Коммерсанта-Daily" РОМАНА Ъ-ДОЛЖАНСКОГО.
— Как вы оцениваете итоги русской программы Авиньонского фестиваля?
— Это действительно огромный успех, можно сказать триумф. Для нас, французов, это своего рода театральный урок. Прежде всего, урок актерского мастерства. Совершенно очевидно, что система образования и воспитания русских актеров гораздо разнообразнее и эффективнее нашей. В эти три недели мы гораздо критичней стали смотреть на наше театральное образование. У нас фактически нет постоянных театральных трупп (на всю Францию есть всего один репертуарный театр — "Комеди Франсез".--Ъ). И теперь мы воочию убедились, что означает практика репертуарного театра и как она важна для актеров. Как важно в театре чувство стабильного ансамбля. Я надеюсь, что у вас, в России, удастся сохранить систему репертуарных театров. Понимаю, что сейчас это непросто, но именно это нельзя разрушать. Естественно, у нынешнего "русского сезона" будет продолжение. Здесь, в Авиньоне за эти три недели побывало немало директоров международных театральных фестивалей, и русские теперь наверняка будут приглашены во многие страны. Я уверен, что Авиньон для многих станет профессиональным трамплином.
— Есть ли уже какие-то конкретные планы сотрудничества вашего фестиваля с Россией на будущее?
— Мне бы хотелось, чтобы на каждый следующий фестиваль приезжали по два-три новых русских спектакля (по нашим сведениям, одним из них в будущем году будет "Гроза" Московского ТЮЗа в постановке Генриетты Яновской.— Ъ). Естественно, я не буду делать второй "русский сезон", но хотел бы сохранить верность связям с Россией. Кроме того, в этом году была все-таки не столько русская, сколько московская программа. Уверен, что в российской провинции есть тоже немало замечательных спектаклей.
— Русский театр не так давно начал выходить в европейское и мировое театральное пространство. Были ли у вас какие-то организационные и психологические проблемы при организации программы и общении с российскими партнерами?
— Прежде всего, это финансовые проблемы. Между Францией и Россией до сих пор не существует финансовых соглашений в том, что касается социальных выплат. Это серьезное препятствие для культурных обменов. Французские профсоюзы вынудили нас заплатить все социальные налоги им. Фестивалю это стоило очень дорого. А русским актерам не принесло ровным счетом ничего. Глупая ситуация: русские имели право получить деньги, которые они не получат из-за неурегулированности правовых отношений между двумя странами.
Вторая проблема касается техники безопасности. У нас эти нормы гораздо строже. Пришлось даже переделывать декорации некоторых спектаклей, чтобы комиссии их приняли и разрешили играть. Это было совсем непросто, потому что делалось уже непосредственно во время фестиваля. Есть проблемы перевода, субтитров. Кроме того, русские спектакли были "многонаселенными", но при этом рассчитанными на небольшое количество зрителей. Произошло нарушение равновесия между затратами и сборами, вторые были намного меньше первых (всего "русский сезон" обошелся фестивалю и спонсорам примерно в полмиллиона долларов.— Ъ). В России сборы от спектаклей в структуре бюджета театров не имеют такого серьезного значения, но во Франции, где государственные дотации урезаны донельзя, это реальная проблема.
— Кстати, о сборах. В последнее время Авиньонский фестиваль упрекают в коммерциализации...
— Разве? Я ничего не знаю об этом.
— Но об этом довольно много говорят и пишут.
— Надо разделять основную программу и "офф". Вот про "офф" действительно говорят, что люди приезжают сюда продаваться и настоящий профессиональный театр их уже не интересует.
— Вы не боитесь, что основная программа растворяется в безразмерном "офф-фестивале", который становится спортом, наркотиком, ярмаркой, чем угодно, но ни в коем случае не настоящим профессиональным театром?
— Согласен, что "офф" стала слишком обширной и абсурдной (в этом году в ней участвовало более четырехсот спектаклей.— Ъ). Но я не в силах с этим бороться, люди свободны и могут делать все, что хотят. Организационно они не имеют к Авиньонскому фестивалю никакого отношения, это абсолютно отдельная структура. Они паразитируют на имени Авиньона, но что поделаешь...
— Какова сейчас финансовая ситуация Авиньонского фестиваля?
— Бюджет нынешнего года значительно меньше предыдущего, как минимум на тринадцать процентов (в 1996 году он составлял 45 млн франков.— Ъ). Мы вынуждены были уменьшить количество представлений и отказывать публике в билетах. И поэтому недосчитались в этом году восьми-десяти тысяч зрителей. Это очень обидно. Хотя в итоге расходы и доходы этого года удалось уравновесить. В будущем году я надеюсь получить дополнительные субсидии от министерства культуры, чтобы запустить большую программу "Запад-Восток", которая будет представлена на фестивале 2000 года. Где, конечно, будут представлены и русские.
— В России существует убеждение, что Авиньонский фестиваль имеет международный статус. На самом же деле это фестиваль французского театра, но с зарубежными "добавками". Будете ли вы активнее двигаться в сторону интернациональных программ?
— Это долгий, постепенный процесс. При Виларе это был чисто французский фестиваль, он сделал исключение только для Ливинг-театра из Америки. Дальше — больше. И фестиваль становится все более и более международным. В будущем году будет азиатская программа, корейско-китайская. Потом латиноамериканская. Мы собираемся ежегодно высвечивать какую-то часть планеты. Но все это до определенных пределов. Здесь все-таки франкофонная публика. Мы же, к примеру, не голландцы, которые говорят на многих языках. А Авиньон, как я уже сказал, существует для публики. Поэтому ядро фестиваля всегда останется французским.
— В связи с этим как вы объясните, что в основной программе фактически не было французских спектаклей, поставленных по национальной классике? Это тем более бросалось в глаза, что большинство русских спектаклей, выбранных вами, интерпретировали как раз наши классические произведения.
— Вообще во Франции, как и у вас, классику играют гораздо охотнее, чем современную драматургию. Значительных постановок, однако, немного. Я обычно говорю, что театр ходит на двух ногах, одна из которых — классика, а другая — современные тексты. Но бывают годы и даже десятилетия, когда национальная сцена заметно прихрамывает на одну ногу. Я имею в виду не только национальную французскую классику, но и мировую.
— Вы, должно быть, являетесь одним из самых активных и опытных зрителей мирового театра. Как по вашему, что есть театр сегодня — роскошь или необходимость?
— Роскошь — это и есть необходимость. Театр, хочет он этого или нет, противопоставлен сейчас аудиовизуальной культуре. Я вовсе не отношусь к телевидению с презрением, в свое время я сам создал и возглавлял единственный канал французского телевидения, который посвящен культуре. Я прекрасно знаю, как важны сегодня изображение, информация и новые технологии. Но людям сейчас как никогда необходим прямой контакт с живым актером. А иначе мы все окончательно перейдем в виртуальную реальность и, в конце концов, навсегда потеряем острое и волнующее чувство настоящей жизни.