Бывший глава администрации президента России Александр Волошин выступил в Лондоне на процессе "Березовский против Абрамовича" свидетелем со стороны владельца клуба "Челси". Он утверждал, что Березовский пытался сделать политический капитал на трагедии субмарины "Курск". Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт – о том, чего так и не поняли защитники Абрамовича.
Суд в Лондоне, как мне кажется, уже стал легендой российской политической истории. По крайней мере, до тех пор, пока тема 1990-х годов будет оставаться актуальной. А она таковой будет долго, потому что оценка происходившего тогда неразрывно связана с отношением к распаду СССР и, стало быть, оценкой советского периода истории. То, что обсуждать эти темы свободно можно сегодня в Лондоне, а не в Москве – характерная примета времени. На нее уже обратили внимание коллеги-журналисты на Западе.
За шуточками на тему о том, что слова "крыша" и "кидалово" судья, адвокаты и клерки уже понимают без перевода, незамеченным проходит, на мой взгляд, самый интересный момент – разница во взглядах на жизнь и судопроизводство в Великобритании и России. Равно как и то, как эту разницу используют участники процесса.
Что пытается доказать Абрамович, его адвокаты и пришедший им на помощь Александр Стальевич Волошин? Что Березовский – очень плохой человек, которому никак нельзя было оставлять контроль над таким ценным информационным ресурсом, как телеканал ОРТ. Он и на руку нечист, и трагедию подводников с "Курска" пытался использовать для борьбы с Путиным. То есть главные аргументы ответчика – причудливая смесь апелляций к морали и ссылок на политическую целесообразность. Расчет Абрамовича, точнее, его адвокатов, основывается на природной склонности британцев к игре по правилам и соблюдении приличий, хотя бы и внешних.
Борис Березовский не пытается, в сущности, это опровергать. Он охотно и много рассказывает о закулисных договоренностях, теневых сделках и "разводках" (еще одно слово, вошедшее в английский юридический лексикон). Он как бы говорит: "Да, я не ангел". И добавляет: "Но это не значит, что Роман Аркадьевич и Кремль имели право лишить меня моих же акций телеканала". То есть бывший "серый кардинал Кремля" взывает к священному праву частной собственности, тоже весьма укорененному в британском сознании. В этом смысле у Березовского есть некоторое преимущество. Британскому судье трудно судить, хороша или плоха была Россия Бориса Ельцина, стал ли Владимир Путин продолжателем дела первого президента России или могильщиком его курса. Ему проще разобраться в том, честно или нечестно — с британской точки зрения — обошлись с собственником акций.
Решение впереди. Однако уже сегодня можно говорить о главном выводе, который лондонский процесс оставит в умах тех, кто в Соединенном Королевстве, и вообще на Западе, интересуется нашей страной. А он, по-моему, вот какой: девяностые годы неотделимы от сегодняшней эпохи. И те, кто у руля власти в сегодняшней России, несут полную ответственность за все, что случилось и десять, и пятнадцать лет назад. И никому не удастся от этой исторической ответственности уйти – ни истцу, ни ответчику, ни всем, о ком сегодня говорят в лондонском суде.