Зачем люди уезжают за границу? Хороший вопрос, но не совсем точный. Как выясняется, чаще они уезжают не столько "за чем-то", сколько "от чего-то". Несколько лет назад тележурналист Вадим Ясногородцев, а двумя годами раньше театральный режиссер Владимир Мирзоев решили искать лучшей доли в других, более благополучных, чем Россия, странах. Нашли? Смотря что. Во всяком случае, богатый опыт приобщения к благам западной цивилизации у них теперь есть.
И вот, несмотря на этот опыт (или благодаря ему?), они вернулись в Россию. Зачем? На этот вопрос и пытается ответить ВАДИМ ЯСНОГОРОДЦЕВ.
Стоят два мужика и о чем-то беседуют. Внезапно подходит третий и, безапелляционно прервав беседу, заявляет: "Не знаю, о чем вы там говорите, но уезжать, безусловно, нужно". Над этим анекдотом я смеялся еще в школе. Крамола в моем седьмом "б" цвела пышным цветом, и идея отъезда часто фигурировала, как главная тема планов на будущее. Сегодня мне тридцать, у меня есть вид на жительство в одной из семи невероятно развитых стран мира. Теоретически я сделал то, что являлось когда-то пределом диссидентских мечтаний. Я вкусил запретный когда-то плод (знаю, сегодня это звучит смехотворно, чему рад от души). Но в прошлом году я вернулся в Россию.
Впрочем, не я один.
На днях у меня случился разговор на эту тему с Владимиром Мирзоевым, так же как и я в свое время отправившимся покорять бескрайние просторы заграницы. То, что произошло с Мирзоевыми в 89-м, было вызвано массой причин, по совокупности выносивших один приговор — отъезд. Но вот в 1997-м Володя сидит как ни в чем не бывало на кухне в покинутой им когда-то Москве, угощает меня водкой и рассказывает о своих, как он их называет, путешествиях.
Интересно, что если отвлечься от причин политико-социальных и разобраться в тех мелочах, которые, явившись поводом, и толкнули на переезд, выяснится, что эмиграция наша должна носить скорее название бытовой. Так в фильме фильмов "Броненосец Потемкин" бунт на корабле происходит вроде бы из-за непосильного самодержавного гнета, но детонатором служит зачервивевшее мясо. Помните: мертвый товарищ, на груди табличка "Из-за ложки борща"... К чему это я? А к тому, что в случае с Мирзоевыми последней каплей послужила партия недоброкачественных консервов, вызвавшая волну сильнейших отравлений у большого количества москвичей вообще и у младшей дочери Мирзоевых в частности. Жена Катя, беременная вторым ребенком, заметалась между паникой и шоком... Вовремя подвернулся и помог Толстовский фонд...
В истории моего отъезда, случившегося через пару лет, также фигурирует беременная жена. Слава Богу, никто не травился. Я со странной легкостью плюнул на мою телевизионную карьеру и переехал с берега балтийского на средиземноморский — в Марсель. Таковы были наши бытовые страхи и как следствие — наши смелые решения.
Но все же была и "нетленка". Выпивая и закусывая на московской кухне, Володя рассуждает: "Помимо всех остальных мотивов, есть базисный. Это миф о западной цивилизации, который был взлелеян шестидесятниками, бережно ими сохранен и передан из рук в руки нам. Проблема в том, что они так и оставили его для себя мифом, так и продолжают жить в нем до сих пор. Сейчас я вижу, что для шестидесятников не принципиально, где они живут. Я знал шестидесятников в Торонто (именно там провели целых семь лет Мирзоевы.— В.Я.). Это люди, которые живут в сказке. Они жили в утопии, пока были здесь, но даже физически переместившись в эту западную цивилизацию, они продолжают жить на острове Утопия".
Мне тоже приходилось встречать этих "динозавров", бойцов невидимых физико-лирических фронтов. Я натыкался на них во Франции, Англии и Западном Берлине. Зрелище безнадежное. Выращенные в строгих, но тепличных условиях, они совершенно потерялись в жесткой западной жизни. Я понимаю, что когда приходится заниматься поиском работы, то не до поиска смысла жизни. Но почему эти дети хрущевской недоперестройки, известной всем под романтичным названием "оттепель", так радикально агрессивны и консервативны? Почему они, уехавшие, как многие утверждают, по идеологическим соображениям, с легкостью и удовольствием находят свое место в мещанском стаде, занимают свои умы лишь планами перехода из иммигрантской отары в мидлклассовую? Почему эти люди, испытавшие давление соответствующих репрессивных органов, безоговорочно капитулируют перед предлагаемым им новым, по-другому несовершенным, порядком вещей?
Хорошо, а как же тогда быть со свободой? Пресловутой западной свободой? После недолгого обсуждения мы приходим к выводу, что маркировка типа "свобода", "равенство" или "братство" неважна — в любом случае идет разговор о мифе, который подвергается "проверке на вшивость". Здесь надо заметить, что далеко не все люди готовы к потере своих иллюзий — ни старых, ни новых.
Запад, конечно, "вставляет". Все, что ты можешь купить, запросто заставит тебя превратиться в потребительскую машину, что и происходит по большей части с иммигрантами (не обязательно славянского происхождения). И русские иммигранты в вечной попытке доказать "местным", что они тоже люди, забыв о своих дипломах, профессиях и убеждениях, хватаются за любые работы, дающие мгновенный (на их взгляд) высокий заработок. Все деньги обычно вбухиваются в "мерседес" (не важно что, главное чтобы выглядело побогаче), на фоне которого нужно фотографироваться, непременно улыбаясь, доказывая себе, что жизнь удалась. Многие из этих людей с удавшейся, по их мнению, жизнью буквально ненавидели меня за мои снобизм и чистоплюйство. А дело было лишь в том, что я предпочитал прожить некоторое время на ничтожное пособие и довести знание языка до уровня, необходимого мне при работе на телевидении.
Вернулись Мирзоевы из Канады не от плохой жизни. Конечно, первое время там были проблемы, приходилось то мороженое, то хот-доги продавать. "Предпочтение отдавалось мороженому,— вспоминает Володя,— с сосисками возни много, их надо все время переворачивать, что делает совершенно невозможным совмещение этого занятия с чтением". Были периоды, когда казалось, что заниматься режиссурой в этой стране, на этом языке не удастся. Но тем не менее он создал свою труппу, с которой поставил и отыграл на свежевыученном языке 12(!) спектаклей, работал для наисерьезнейшего канадского телевидения СВС. Были и прочие атрибуты "успешной" жизни (огромная квартира, машина и т. д.), которые очень часто остаются убогим пределом "то ли пуританских, то ли жлобских" мечтаний выходцев из Старого Света.
Очень интересен и симпатичен мне футуристический взгляд Володи на ностальгию: "Если говорить о реальной ностальгии, ностальгии по дому, по друзьям, то она очень полезна и помогает все взвесить, переоценить и расставить по местам".
Хотим мы признать это или нет, но, как говорил один из исторических персонажей, "жить стало лучше, жить стало веселее". Патетический вопрос, сверливший умы перебежчески настроенной части населения, "что я здесь делаю?" трансформировался во вполне трезвожитейский "а что делать там?". Это особенно характерно для жителей больших городов, обычаи и нравы которых все более и более евростандартизируются. За первые пять месяцев этого года количество москвичей, отправившихся на поиски более обетованной, чем их родная, земли, составило 2141 человек — на 600 человек меньше, чем в прошлом году.
Так не зря ли? Мирзоевский ответ является почти методом. Оказывается, что не только можно, но и нужно: "Постфактум, анализируя свой опыт, я пришел к выводу, что для возникновения в России какой-то принципиально новой модели, политической или экономической, мало просто теорий и расчетов. Для этого в нашем поколении должно быть как можно больше людей, которые, поехав туда и пожив там, вернулись "привитыми" и могли говорить трезвые вещи тем людям, которые идеализируют Запад, или тем, которые по-прежнему боятся и ругают его. Ведь рынок — это не только экономическая модель, это определенный уклад жизни, определенная ментальность".
Уезжающим — в добрый путь. Приезжающим — добро пожаловать. Я знаю, в ходе ваших путешествий вы наверняка поймете, что думаете, чувствуете и ведете себя, как никто другой, как русский. И если вам мало просто сытой жизни, вы сделаете правильный выбор.