Фокус с развоплощением

Выставка живопись

Мюнхенский музей Ленбаххаус привез в Россию более 60 работ Василия Кандинского и его соратников по группе "Синий всадник". На выставке с немецкой дотошностью показано, как символистские корни Кандинского постепенно давали невиданные ростки. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Ремонт всему голова. В прошлом году Москва получила замечательную выставку Пикассо благодаря тому, что его музей закрылся на реконструкцию. Коллекция мюнхенского Ленбаххауса странствует по миру из-за того, что небезызвестный наблюдающий за архитектурными проектами ГМИИ зодчий Норман Фостер два года назад взялся за переделку и расширение музея. Коллекция "Синего всадника" была передана в Ленбаххаус подругой Кандинского Габриэлой Мюнтер. Выставка небольшая, всего пять залов, зато вещи по большей части первоклассные.

"Синий всадник" вышел из организованного в 1909 году "Нового художественного общества Мюнхена". После того как одну из картин Кандинского не повесили на выставке общества, художник решил создать новую группу. Название объясняют по-разному. У Кандинского была работа под названием "Синий всадник", еще 1905 года. Франц Марк любил и синий свет, и лошадей. Утверждение новой философии подразумевало и некоторый героизм: участники группы были и конными святыми, сражающимися с драконами салонного искусства, и всадниками апокалипсиса, который не замедлил наступить с началом войны. Объединение успело сделать две выставки в Мюнхене и выпустить одноименный альманах, посвященный источникам вдохновения, от Ван Гога до детских рисунков.

Немецкие кураторы предпослали экспозиции довольно обширное, учитывая тему, введение. Оно придает историческую перспективу тому пути, который проделали художники "Синего всадника". Изначально Ленбаххаус был виллой Франца фон Ленбаха, салонного портретиста средней руки, автора многочисленных копий итальянских шедевров для мюнхенских князей и к тому же личного портретиста канцлера Отто фон Бисмарка. Изображением "железного канцлера" и начинается долгий путь к пику Кандинского — первым абстрактным работам.

С неоконченного полотна фон Ленбаха на нас смотрит бледный и как будто чем-то удивленный старик, в котором узнаешь добропорядочного бюргера и в упор не видишь одного из самых последовательных практиков "сильной руки" в управлении государством. В том же зале висит полотно Франца Штука, дополнительно раскрывающее тему художника-домовладельца. Вилла Штука, безусловно, один из самых интересных памятников модерна на территории Германии. Как и в Ленбаххаусе, там сейчас музей. Декадентские опусы Штука перебрасывают мостик к раннему Кандинскому, в начале XX века еще символисту и чуть ли не почвеннику. Его эскиз к картине "Старая Русь" — почти Рябушкин, только в формах католического витража.

Если кураторы хотели сыграть на контрасте между "князьями от искусства" и скромными экспериментаторами, им это удалось. Ни один из участников основанной Кандинским в 1911 году группы "Синий всадник" своей виллы не построил. Двое, впрочем, и вовсе не дожили до маломальского признания. В боях Первой мировой пали Август Макке и Франц Марк, второй, после Кандинского, гений группы.

Впрочем, дело не в недвижимости. У "Синего всадника" были другие задачи, и утверждение высокого социального статуса художника в них не входило. Кандинский, Марк и в меньшей степени Макке искали универсальные законы живописи и строили философию цвета. На выставке хорошо видно, как писание с натуры у Кандинского становится все более плоским, цвета постепенно начинают бунтовать, несогласные с ролью простых атрибутов реального предмета.

"Синий — это мужской цвет,— писал Марк,— он суров и основан на духе. Желтый — женский, мягкий, жизнерадостный и чувственный. Красный — это материя, грубая и тяжелая, цвет, который всегда борется с двумя другими и в конце концов подчиняется им!" Схема кажется наивной, но ее зримое воплощение на выставке, картина "Коровы — красная, желтая, зеленая", представляет собой высший результат удивительного и редкого даже для времен авангарда смешения академической выучки и чистой фантазии. Марк явно чувствовал себя не менее всесильным, чем любой владелец виллы, покрасив коров в несвойственные им цвета и заставив одну из них изгибаться, что твоя пантера.

Марк и Кандинский смотрятся сегодня мощнее, чем их коллеги, потому что нашли в себе силы отказаться от привязок к реальному миру и направились в сторону чистых форм. Но в "Синем всаднике" у каждого был свой темперамент. Макке предпочитал городские жанры, Явленский всю жизнь писал лики, Марианна фон Веревкин, героиня недавней выставки в Третьяковке, шла за символизмом Эдварда Мунка. Из последнего зала с абстрактным Кандинским можно всегда вернуться к чему-то крепко стоящему на земле — натюрморту с иконой святого Георгия Габриэлы Мюнтер или жанровой сценке Макке.