Комментарий к итогам VIII Международного конкурса артистов балета
Гран-при на московском Международном конкурсе за двадцать восемь лет присуждался дважды: в 1973-м — бэби-балерине Наде Павловой, в которой видели чудо, и в 1981-м — Иреку Мухамедову, в котором нашли героя нашего времени. Михаил Барышников, Александр Годунов и многие другие хорошие артисты довольствовались золотыми медалями. В 1997-м гран-при достался артисту, воплотившему опасные тенденции отечественного балета.
На пресс-конференции после первого тура конкурса члены жюри Галина Уланова, Наталья Макарова и Юрий Григорович дружно и взахлеб говорили о... душе. О том, что молодые артисты разучились раскрывать ее, родимую, в танце, о том, что повальное увлечение техникой губит искусство. А после третьего тура не менее дружно отдали свои голоса Андрею Баталову, главному атлету отечественного балета.
Артист коренаст, невысок, мускулист и в родном Мариинском театре танцует преимущественно вставные вариации. А может делать все. Что и доказывает на всевозможных конкурсах. Адекватное описание его танца напоминает бухгалтерский отчет. Он запросто вертит по девять пируэтов, он делает подряд три двойных сотбаска, начинает большой пируэт тремя турами в a la seconde, а заканчивает шестью пируэтами, "козла" по кругу делает с простого шага, восемь двойных туров в воздухе перемежает восьмью двойными пируэтами по пятой, с гимнастического мостика выходит в три больших тура в attitude. Он полминуты стоит на одной ноге, подняв другую за ухо, а на поднятой ноге вниз головой висит его партнерша. Пожалуй, такого не смог бы сделать и сам Барышников — не только нынешние конкуренты Баталова, а потому гран-при артист получил по заслугам. Что он танцевал? Что-то боевое-силовое, корсарно-баядерочно-донкихотовое — благо никакие петипа-горские мужских вариаций в этих па-де-де не ставили, и полигон для всевозможных экспериментов открыт уже лет шестьдесят.
Среди конкурсантов этот ударный репертуар считается одним из главных слагаемых успеха. Шестнадцатилетний аргентинец Герман Корнехо выстроил свою программу наиболее продуманно: засветившись в начале конкурса одаренным мальчиком в юношеских вариациях из "Коппелии", третий тур он закончил блистательным "Дон Кихотом", не оставив никаких шансов своим взрослым конкурентам-солистам. Но желание показаться в эффектных па-де-де заставляло многих соискателей садиться "не в свои сани". Особенно жаль прелестную нежную кореянку Бэ Джу Юнь, не совладавшую с бравурной виртуозностью "Дон Кихота" и вагановской "Эсмеральды", в результате удостоенную лишь диплома.
Воздействие "акробатической" классики не только на экзальтированную публику, но и на хладнокровное жюри подтвердило само распределение призов. Главный оппонент победителя, Николай Цискаридзе, сделал ставку на стилевое разнообразие репертуара и красоту нетрюкового танца. Фантастически одаренный природой, с удлиненными линиями безупречно вылепленных ног, москвич сверкал россыпью заносок, замирал в воздушных распахнутых jete, обвораживал мягкой пластикой рук и корпуса. Рискованно балансировал на грани изящества и манерности, продуманно играя то в сладостного принца, то в поэта-романтика, то в светского льва. И проиграл — получил всего лишь золото.
К счастью, в состязании женщин победило не мастерство, но искусство. Китаянка Чжань Цзянь в па-де-де из "Лебединого озера" fouette сделала чисто, но без блеска. Зато какая это была Одиллия! Не соблазнительница — сам соблазн. Женское всемогущество, сокрытое женской беспомощностью; радость отъединенности, прикинувшаяся тоской одиночества. Непроницаемый оборотень — белый лебедь, сменивший оперение и сменивший душу. Скрипки в адажио стенали навзрыд, околдованная взывала к спасению и околдовывала насмерть.
Зато ничего загадочного не было во второй золотой лауреатке. За победу Марии Александровой можно было ручаться еще до выхода балерины на подмостки. И никакие достижения соперниц — ни академизм Елены Глурджидзе, ни отточенность Натальи Сологуб, ни трудность неискаженных вариаций в исполнении стильной Нели Белякайте, ни скромное обаяние прозрачной Эми Хариямы, ни озаренность дара шестнадцатилетней Алины Кожокару,— ничто не могло отменить того непреложного факта, что Мария Александрова является ученицей члена жюри Софьи Головкиной. А ученицы ректора Московской академии хореографии не проигрывали никогда. Начинающая балерина наделена прыжком, шагом, вращением и отмечена клеймом своего педагога: неподвижным корпусом, невыворотной нижней частью ног, небрежной работой стопы, неаккуратностью мелких движений и умением подавать себя с апломбом.
Впрочем, несправедливости в решениях жюри было меньше, чем ожидалось; а юных дарований, напротив,— больше, чем предполагалось. Так что можно считать, что VIII Международный завершился успешно.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА