Питер Брук: Станиславский нанес театру огромный вред. Его раболепствующие поклонники преувеличили роль режиссера до такой степени, что сегодня уже ни один актер не дерзнет усомниться во всеобъемлющем знании и всеобъемлющей мудрости режиссера. Это чистейшая ерунда... Более того, по всему миру развилась огромная индустрия, позволяющая посредственностям процветать на мертвых остатках его учения. С другой же стороны, настоящий Станиславский во всем его подлинном величии не теряет своего значения. То, что обречено на бессмертие — это его сомнения, его поиски, его убежденность в том, что существует наука, которую все мы игнорируем — наука человеческого организма, которая, хотя и не опирается на теории и формулы, точна в сути своей. Станиславский открыл двери для научного постижения актерского инструментария... Он показал, что все театральные формы эфемерны и в конце концов не имеют никакого значения. Он показал, что правда существует, даже если длится только миг, что она может быть найдена, утеряна и даже обретена вновь. Он никогда не останавливался, и со всей своей страстной приверженностью делу доказывал, что задачей режиссера является не только поиск верной внешней формы. Его истинная задача — со всей осторожностью помогать тем, кто творит на глазах у публики — актерам. Режиссер помогает им с единственной целью. Он знает, что событие постепенно высвечивается, приобретает свои очертания, проясняется — и в этом заключен его особый смысл. Ибо подлинное событие рождает свободу мысли. Вот чему служил Станиславский своей жизнью в искусстве. Это было его целью. А есть ли иная?"
Из письма участникам "Славянского базара"