Накануне пресс-конференции руководства Московского международного кинофестиваля состоялось заседание его оргкомитета, на котором правительство оправдало наконец гордое имя учредителя кинофестиваля. Юбилейный ХХ фестиваль признан (буквально накануне своего открытия) делом государственной важности и национального престижа. Оргкомитет ХХ московского кинофестиваля под председательством премьер-министра России дал поручение Минфину перечислить к концу июня 29 миллиардов рублей, необходимых для проведения фестиваля и обещанных ранее правительством. Это вызвало новую волну раздражения в среде кинематографистов, больше озабоченных судьбой отечественного кинопроизводства, чем вопросами поддержания национального престижа посредством кинофестиваля. ВИКТОРИЯ Ъ-БЕЛОПОЛЬСКАЯ попросила прокомментировать ситуацию первых лиц ММКФ: его президента — кинорежиссера, председателя Союза кинематографистов России СЕРГЕЯ СОЛОВЬЕВА — и исполнительного директора — директора "Интерфеста" РЕНАТА ДАВЛЕТЬЯРОВА.
Ренат Давлетьяров, исполнительный директор ХХ ММКФ, директор "Интерфеста": "Канн всем надоел"
— Зачем нужен Московский кинофестиваль вообще и ХХ фестиваль в частности?
— Наличие Московского кинофестиваля в ряду прочих международных кинофестивалей — это вопрос национального престижа. А цель конкретно ХХ фестиваля — продолжить славные традиции ММКФ, которому Международной федерацией ассоциаций продюсеров фильмов (FIAPF) была присвоена литера "А". Это значит, что по иерархии FIAPF Московский фестиваль стоит на одной ступени с Каннским, Венецианским, Берлинским и Монреальским фестивалями. Но, по большому счету, дело даже не в соответствии славным традициям нашего непростого прошлого. Великая иллюзия, даваемая кинематографом, — это не только изображение на плоском полотне. В конце концов, это еще и каннская лестница, рядом с которой все успокаиваются на пару недель. Фестиваль — это тоже часть великой иллюзии.
— Но повседневность заявляет о себе известными финансовыми проблемами нашего государства. В этих условиях рассчитывать на средства из госбюджета, просить их... Не комплексуете ли вы по этому поводу?
— Нет. Ведь государство реставрирует Третьяковскую галерею. К тому же в масштабах нашей страны 29 млрд — не такая уж роковая для госбюджета сумма. Кроме того, у нас есть спонсоры. Но основу бюджета этого фестиваля еще долго будет составлять государственное финансирование — по утвержденному FIAPF регламенту ММКФ он должен длиться десять дней. Расходы, связанные с таким продолжительным мероприятием, никто, кроме государства, потянуть не в силах.
— Правда ли, что у команды Московского кинофестиваля возник конфликт с командой фестиваля Сочинского — все из-за тех же госбюджетных ассигнований?
— У нас очень хорошие отношения с командой Рудинштейна. А деньги мы получаем по разным расходным статьям. Мы, повторяю, получаем средства не из "кинематографических" статей, а из правительственного резерва.
— А как же все-таки быть с мнением, что лучше бы эти средства вложить в отечественное кинопроизводство?
— Финансирование кинопроизводства и фестиваль также проходят по совершенно разным расходным статьям. Другой вопрос, что эти средства идут через счета Госкино, потому что "Интерфест", которому поручено проведение фестиваля, полностью хозрасчетная организация, и Центробанк не может перечислять деньги на его счета. Госкино играет координирующую роль как государственная структура. Кроме того, вы же знаете качество наших сегодняшних картин. Что потеряет общество от того, что еще три не будут сняты?
— А что приобретает общество от Московского фестиваля?
— Представление о мировом кино как о живом процессе. Реальный фон искусства за пределами российской кинематографии и голливудского кино. В рамках фестиваля пройдет Форум кино СНГ. Мы не знаем, что происходит в кинематографе Казахстана или Узбекистана, знаем, что Кира Муратова снимает в Одессе, а ведь были целые замечательные школы — казахская, грузинская, украинская.
— Сегодня ММКФ в значительной степени утратил свои позиции на мировой арене: после поднятия железного занавеса мы стали такими же, как все, и потому гораздо менее интересными... Известно, что у отборочной комиссии фестиваля были некоторые проблемы с получением фильмов в московские программы: продюсеры не хотят иметь с нами дела...
— В последнее время ситуация во многом упростилась. Отечественные дистрибуторы вышли на такой уровень, когда картины закупаются ими сразу после окончания этапа производства. Когда нас интересует та или иная картина, мы выходим на дистрибуторов по Восточной Европе или России и договариваемся с ними. Конечно, с суперстудиями договариваться сложно. И есть такие картины, которые получить труднее прочих. Например, "Лолита" Э. Лайна. Продюсер — итальянец, он хочет, чтобы картина была показана сначала в Венеции, фильм американский, автор — Набоков — русский. Мы доказываем, что картина "прозвучит" интереснее после премьеры именно в Москве. Однако удалось сформировать классную программу для кинотеатра "Ударник" — сплошь новые картины и даже несколько мировых премьер, в том числе "Con Air", он будет показан впервые в Европе. Откроется фестиваль внеконкурсным фильмом Бэза Лурмена "'Ромео и Джульетта' Вильяма Шекспира" . Как ни странно, несмотря на определенные потери в престижности, к Московскому фестивалю в мире отношение доброжелательное. Об этом можно судить даже по представителям мировой прессы, приславшим свои заявки на аккредитацию. Канн всем надоел, вызывает у всех какое-то раздражение.
— ???
— Каннский фестиваль — это пятизвездный ресторан, соответствующее обслуживание и соответствующее меню. Но это меню, которое не меняется. И если обедать в нем каждый день, поневоле захочется чего-нибудь... самобытного.
— Но ведь вы только что пытались сформировать меню той же "пятизвездности" — "Ромео и Джульетта", "Con Air"...
— Но кроме этого у нас будут программы американских "независимых", молодых итальянцев, японская программа. Московский фестиваль всегда выступал в роли своеобразного моста между Европой и Азией — в этом году у нас будет ретроспектива иранского кино. Это ведь новая кинокультура, полноценно и успешно живущая вне нас. Существует отечественная молодежная программа, составленная из лучших работ кинофестиваля "Святая Анна" и Молодежного форума, в нее вошли только первые и вторые режиссерские работы.
— Но, может быть, ММКФ в нынешних сложных экономических обстоятельствах действительно стоило бы отказаться от помпы, от конкурса и стать фестом, просто показывать российским зрителям лучшие фильмы года и не претендовать...
— Мы не можем стать фестом. Не можем юридически. Основные требования, предъявляемые FIAPF к фестивалю категории "А",— конкурс, определенные условия показа, определенный состав жюри, регулярность проведения, обеспеченность фестиваля при участии госсредств. Если мы отказываемся от этих условий — нужно закрыть фестиваль и учреждать его вновь как другой. Стоит ли?
Кстати, фестиваль в Карловых Варах, имевший ту же литеру "А" и даже существовавший как бы в паре с Московским (было сделано исключение для соцстран, и они чередовались, составляя таким образом как бы один "соцлагерный ежегодный фестиваль"), так вот карлововарский фестиваль преодолел свои трудности — ему оказало мощную поддержку правительство Чехии, он стал ежегодным.
— Вы стремитесь к тому же?
— В конечном итоге — да. Пока же следуем принципу здравого минимализма: деньги нам перечисляются медленно, но роптать грех.
Сергей Соловьев, председатель Союза кинематографистов России, президент ХХ ММКФ: лозунг "лишь бы не было войны" ведет к разрушениям
— Зачем нужен московский фестиваль нашему кинематографу, нашей стране, миру? Каких результатов ждать от затрат на его проведение?
— Существует сложившаяся в послевоенном мире мегакультурная система функционирования национальной кинематографии в Европе (США в этом не нуждаются в силу нормального развития их собственного бизнеса, кинобизнеса в частности). Так вот, для установления здоровых отношений с американской киноиндустрией возникла система международных кинофестивалей.
К примеру, французская кинематография сумела сохранить свою независимость, достоинство и положение в мире не только благодаря наличию в ней имен Трюффо, Годара и Ренуара, но благодаря успехам в фестивальном движении и собственного фестивального движения. Благодаря Канну в конце концов. Итальянское кино давно ведет свой драматический диалог с национальным телевидением, которое уже не раз сжирало кино, тем не менее кинематограф Италии сохранился как серьезный фактор национальной и международной культуры благодаря тому, что кроме всего прочего существует венецианский фестиваль. То же самое и в Германии с берлинским фестивалем.
К сожалению, у нас с давних времен, со времен первого фестиваля молодежи и студентов, сама идея фестиваля подразумевает роскошную трату денег на неясные цели: "Мир во всем мире", "Пусть всегда будет солнце"... Никакого отношения крупные и серьезные кинофестивали к такого рода финансовой и идейной ситуации не имеют. Общефестивальная европейская система создает критерии — критерий ценности фильмов как произведений искусства и как рыночного продукта. Ни одна европейская кинематография внутри своей родной страны не окупается (наше-то кино как раз должно бы, учитывая российские масштабы). Поэтому кроме культурной, эстетической ценностной системы на этих фестивалях выстраивается правильная система купли-продажи, цен, международных дотаций, копродукций.
— Как вы относитесь к мнению ваших коллег, что правильнее тратить госсредства на само кино, а не на большие кинопраздники?
— Я хорошо понимаю своих коллег, которые в последнее время просто сидят без денег и без работы. Я сам три года не снимаю, и не потому, что не нашел бы денег на картину, нашел бы... Но в середине съемок "Трех сестер", своей тринадцатой картины, я поймал себя на недоумении — зачем я это делаю? Ясно, что в кино этот фильм никто смотреть не будет, проваливаются суперхиты, потому что в кинотеатры никто не ходит. Так, может быть, я это делаю для кинофестивалей? Я хорошо знаю фестивальные вкусы и знаю, что нужно сделать, чтобы понравиться людям, с которыми знаком двадцать лет. Если я делаю фильм для нашего ТВ, зачем в роли Вершинина Отто Зандер, которого здесь никто не знает, а знают только те, кто любит Фассбиндера и Штайна? Для телеаншлага нужен Янковский. Если снимать картину для европейского ТВ — Зандер хорош, но зачем эти русские девочки в главных ролях? Тогда нужна одна русская, Неелова, а потом — француженка и т. д.
То есть в следующий раз перед тем, как снимать картину, нужно подумать хорошенько, с какой целью я это дело делаю. Это-то и заставило меня заниматься московским кинофестивалем и попытками найти возможность реконструировать российский кинопрокат.
Год тому назад постановлением правительства Москвы образовано государственное предприятие "Московский кинопоказ", куда должны войти 25 московских кинотеатров. И это не самоцель, я занят этим как режиссер, чтобы следующую картину снимать с пониманием того, зачем я это делаю, потому что сроки удовлетворения внутренних амбиций для меня уже прошли. Но эта простейшая логика "не давайте им — дайте нам!" способна погубить все.
Кстати, та же ситуация сложилась в свое время и вокруг реконструкции кинотеатров. Когда председателем правительства был Гайдар, я пришел к нему и долго рассказывал о потенциальных экономических возможностях кинопроката в нашей стране. И он, абсолютный приверженец рыночной экономики, сказал: да, нужно строить кинотеатры с участием государства. И бросил тогда все дела, и полдня мы писали письма за его подписью к десяти губернаторам, чтобы они выделили участки земли для строительства первых десяти современных многозальных кинотеатров, мультиплексов, в которых большой зал, где идет коммерческое кино, кормит малые. Именно эта система проката спасла европейское, да и мировое кино как бизнес и как искусство. Получили ответы с согласием губернаторов, в том числе и от Лужкова. Были выделены участки земли...
Так в Москве этот участок у гостиницы "Украина" до сих пор не застроен. Кто погубил это дело? Директора кинотеатров. Кинопрокатчики. Которые написали письма в правительство: если вы эти кинотеатры построите, кто же в наши-то пойдет? Зачем же вы рушите нашу кинематографию и наш кинопрокат? И все само обрушилось. Потому что шесть лет ничего не делали. На сегодняшний день логика "лишь бы хуже не было, лишь бы не было войны" оказывается губительной. Те десять кинотеатров могли бы спасти дело — вернуть кино как сферу досуга и сферу формирования национальной мифологии и системы ценностей.
Ведь нельзя же забыть о том, о чем забыть нельзя: Россия — страна, в которой при социализме, при всех его поборах, в каждом городе из доходов от кинематографии получали зарплату учителя, медики и юристы. В так называемую культуру государству вкладывать деньги трудно, хотя и необходимо. Но кино-то — индустрия с колоссальными прибылями в перспективе. То же и с фестивалем.
— Как московский фестиваль реально сможет повлиять на дела нашей киноиндустрии?
— В стране есть две тысячи кинотеатров, где средняя цена билета две тысячи рублей и в которые никто не ходит. И есть кинотеатр "Кодак-Киномир", где билет стоит 40-50 тысяч и где постоянные аншлаги. В те две тысячи кинотеатров никто ходить не будет ни за что — это, кроме всего прочего, социально неблагоприятная среда. Они требуют генеральной реконструкции. Средняя стоимость реконструкции кинотеатра — 5 миллионов долларов, следовательно, внутренними инвестициями здесь не обойтись. Значит, очень важно, чтобы приехали сюда люди, а ехать сюда никто не хочет, нет интереса к нам как к возможному рынку, в особенности экономического...
Но в этом году в Канне чувствовалось — в головах у кинобизнесменов что-то стало меняться, они приступили к подсчетам, что же это здесь будет, если что-то будет. Поэтому в этом году в Москву мы стараемся пригласить не столько "звезд", сколько людей, определяющих судьбы кино как индустрии и которые интересуются перспективами российского кино как бизнеса.
В рамках ХХ фестиваля мы проведем конференцию "Перспективы кинобизнеса в России. Конец ХХ--начало XXI века" с участием наших бизнесменов и нашего правительства. И продемонстрируем, что мы хотим развивать кино не только как фактор культуры, а как сферу экономики, потому что для этого есть все рыночные обстоятельства.
— Еще недавно ХХ ММКФ заявлялся как кинофестиваль с музыкальным акцентом, большим количеством музыкальных программ. Это было связано с фигурой Стаса Намина как директора культурных программ фестиваля. Теперь, видимо, концепция претерпела изменения...
— Это и сейчас мне кажется важным — все то, что может создать у фестиваля некий народный модуль. Идея музыкального фестиваля возникла на пути к этой цели. Напомнить народу о народном же характере кино. Чтобы реанимировать в зрителе инстинкт ходить в кино. Чтобы пришли их любимые артисты, которые любят кино, хотят с кино сотрудничать.
Вот Алла Пугачева, мы двадцать лет знакомы, чуть ли не каждый раз, когда мы встречаемся, говорит: "Ну, давай что-нибудь вместе сделаем, снимем мюзикл. Я хочу быть киноартисткой". Отсюда идея, серьезная и хорошая, она исходит от ОРТ: провести 25 июля в рамках фестиваля концерт "Старые песни о главном" с теми же любимыми артистами, но поющими исключительно кинорепертуар, песни из фильмов. Это даст ему народное дыхание и покажет, что фестиваль не только для киноведов, киноманов, кинобизнесменов, но и для них тоже — даже не кинозрителей, а кинослушателей, что ли. Это не считая ретроспективной программы кинотеатра "Иллюзион" "Опера в кино", она посвящена 400-летию мировой оперы. И концертов кинокомпозиторов в Большом зале Консерватории.
— А лозунг прошлого фестиваля, многим казавшийся претенциозным, сохранен?
— Мы оставили лозунг ХIХ фестиваля "Красота спасет мир", предложенный директором Центрального музея кино Наумом Клейманом, но не очень на нем настаиваем. Все сложнее и сложнее обеспечивать его реальными картинами. Это разумный лозунг, красивый, но так трудно ему соответствовать...