Что означает присоединение России к Парижскому клубу?
В Денвере не только "семерка" стала "восьмеркой". Перед Россией открылись двери в Парижский клуб и в Организацию экономического сотрудничества и развития. Чего в этом развитии больше: экономики или политики?
Начать стоит с того, что все перечисленные события принадлежат к одному ряду. Это прежде всего политический знак не просто дальнейшей интеграции России в мировую экономику, но ее присоединения к тем структурам, где принимаются решения, определяющие ее развитие.
Однако политика всегда сродни торговле. Россия получила доступ в эти организации в качестве платы за расширение НАТО. И совершенно очевидно, что Москва, обретя членские билеты престижных клубов, не вошла в их правление. Что, кстати, и было продемонстрировано в том же Денвере: при обсуждении финансовых вопросов развития мировой экономики "восьмерка" предпочла остаться "семеркой".
Тем не менее новые клубные пиджаки в московском гардеробе — не только дань политической моде. Шаги, сделанные в сторону России в Денвере, значимы и экономически. Прежде всего сказанное относится к присоединению России к Парижскому клубу, объединяющему государства-кредиторы. До сих пор Москва имела с ним дело только в качестве должника, борющегося за реструктуризацию своих долгов. Теперь она станет вхожа в клуб и через парадный вход — как кредитор.
Членство в клубе реанимирует надежды на то, что России удастся взыскать хотя бы частично долги, накопленные развивающимися странами перед Советским Союзом. В цифрах, которыми оперируют в Москве, получается, что долги России Парижскому клубу (около $70 млрд) почти вдвое уступают долгам бывших союзников перед Москвой. Но всерьез опираться на подобные подсчеты нельзя. Дело в том, что долги развивающихся стран, во-первых, накоплены при поставках российского оружия, цены на которое определялись с учетом выбивания денег из союзного бюджета, причем и покупатель и продавец не рассчитывали на то, что час расплаты когда-либо пробьет. Во-вторых, сама долларовая сумма более чем условна: долги определялись в рублях, а потом по мифическому курсу Госбанка переводились в доллары. Даже в самом оптимистическом варианте гора долгов растает, как снег весной.
Россия к тому же по собственному опыту прекрасно знает, что клуб весьма отзывчив на проявление реформаторских начинаний должников. Знают это и должники Москвы. А клуб — он потому и клуб, что его члены действуют все как один, подчиняясь клубной дисциплине.
Использовать авторитет клуба Россия сможет прежде всего для урегулирования платежных отношений с партнерами по СНГ. Позитивный опыт уже есть. В марте 1995 года Москва реструктурировала долги Киева. Предусмотрена 12-летняя отсрочка. Главное — вопреки сложившейся до этого момента традиции, Украина реструктурированные платежи вносит регулярно. Вероятность того, что тот же маршрут будет проложен и в отношениях с другими странами, со вступлением России в Парижский клуб существенно вырастает. Одним словом, Парижский клуб — это некая финансовая гарантия: всех долгов никто, конечно, не вернет, но за согласованным графиком реструктурированных платежей контроль существенно усиливается: в игру вступает клубная солидарность кредиторов, а портить отношения со всем клубом ни один должник не заинтересован.
Есть и другие важные следствия вступления России в Парижский клуб. Получив признание в качестве одного из крупнейших мировых кредиторов, Россия может ставить вопрос о пересмотре своего кредитного рейтинга, а это, в свою очередь, повышает результативность такого эффективного способа пополнения бюджета, как эмиссия евробондов. Со вступлением в ОЭСР и Парижский клуб непосредственно связан и долгожданный пересмотр законодателями США пресловутой поправки Джексона--Вэника, а это снимет главные препятствия на пути признания России страной с "переходной к рыночной экономикой", что облегчит вступление во Всемирную торговую организацию и облегчит жизнь российским экспортерам.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН