В Санкт-Петербурге открылся Фестиваль фестивалей
Стартовал V Международный фестиваль фестивалей. Всю неделю зрителям предстоит подгонять и без того короткие белые ночи и смотреть фильмы, замеченные или отмеченные на других интернациональных киносмотрах. Задача эта явно не из легких — одна только зарубежная программа включает более полусотни картин.
Наше новое кино
Отечественные фильмы собраны под рубрикой "Новое кино России". Из семи картин в название не укладывается, пожалуй, только "Возвращение Броненосца" Геннадия Полоки. Бурлескная ретро-история слишком отдает недавним прошлым, когда в моде были сведение счетов с далеким прошлым, лихая ересь и задорное ерничество.
Известный реванш есть и в "Трех историях" — последней работе Киры Муратовой. Фестивальная судьба картины сложилась не слишком удачно. Вероятно, потому, что индивидуальная манера режиссера, ярко проявившаяся в сюжетах трех новелл с убийствами, с одной стороны, обманчиво проста, а с другой — вызывающе цинична. И наоборот — классически "трудный" Александр Сокуров представлен в программе неожиданно простым и ясным фильмом "Мать и сын". Как всегда у Сокурова, речь идет о вечных проблемах жизни, смерти, искупления и вины, однако на сей раз "проклятые вопросы" поставлены и решены в почти сказочной стилистике.
Предварительные итоги российского киносезона свидетельствуют, что криминальная ситуация стала едва ли не главной питательной средой для кинематографа. В том, как по-разному решается тема, можно убедиться, посмотрев "Шизофрению" Виктора Сергеева, "Брата" Алексея Балабанова и "Научную секцию пилотов" Андрея И. В первом случае мотив убийцы-наемника стал поводом для политического детектива, во втором — для создания лирического портрета "молодого современника".
Что же касается "Научной секции", то полумистический триллер о терактах в московской подземке как нельзя лучше иллюстрирует переходную стадию модного кино от безответственной поп-механики к жанровому уставу. Переход, в целом, состоялся не очень удачно. Тем полезнее смотреть его тем, кто интересуется не только индивидуальными свершениями, но и общими тенденциями.
Ретроспектива и современность
Программа Фестиваля фестивалей включает две авторские ретроспективы. Первая дает краткий конспект творчества одного из самых магических режиссеров современности — Вернера Херцога. Наследник традиций киноэкспрессионизма, романтик и натуралист, любитель пеших путешествий и коллекционер экстремальных случаев, Херцог неизменно утверждает, что все его фильмы родились под влиянием впечатлений, которые испытывают все, но мало кто может выразить.
Быть может, поэтому его героями всегда становились люди, испытывающие метафизические муки и постоянно находящиеся в стадии экзистенциального кризиса. Так произошло со взбесившимся солдатом из "Знаков жизни" (1967) или с загадочным найденышем Каспаром Хаузером из фильма "Каждый за себя, Бог против всех" (1974). Рассказывая в "Стеклянном сердце" (1976) о поисках тайны утерянного ремесла, Херцог заставлял актеров играть под гипнозом. Снимая "Фицкарральдо" (1982) — историю безумца, вознамерившегося организовать оперный театр в окрестностях Амазонки, — он вместе с группой целых два года не вылезал из джунглей, по существу повторив путь собственного персонажа.
Соединение вымысла и документа характерно и для другой авторской антологии. В эпоху расцвета "ленфильмовской школы" Семен Аранович считался как бы режиссером второго ранга, эпигоном Германа и Сокурова. О его игровых работах говорили как о талантливо снятой конъюнктуре, будь то военно-воздушные "Торпедоносцы" (1983) или пост-чернобыльская мелодрама "Год Собаки" (1994). Посмотрев посмертную ретроспективу режиссера, можно убедиться, что применительно к кино в слове "конъюнктура" нет ничего обидного. В Америке это называется "формулой", подразумевает элементарный учет зрительских вкусов и является обязательным условием профессиональной режиссуры.
Между Америкой и Европой
Присмотревшись к зарубежной афише питерского фестиваля, легко обнаружить в ней контуры кинокарты мира. Америка представлена оскаровским рекордсменом — "Английским пациентом" Энтони Мингеллы. Европа — многократно награжденным фильмом Ларса фон Триера "Разбивая волны".
Оба фильма рассказывают о страсти. Но если в Новом Свете она похожа на телесериал в масштабах исторической баталии и осложняется детективной интригой, тайной происхождения, амнезией и переменой внешности, то Старый Свет по-прежнему сталкивает героев в невыносимо богооставленном мире, где на фоне пустых пейзажей и обнаженного горизонта любовь женщины к Всевышнему соперничает с ее чувствами к мужу-калеке.
Как бы посредине между Европой и Америкой находится каннский призер — фильм англичанина Майка Ли "Секреты и обманы". От Европы, и в частности от британской кинотрадиции, он перенял неодномерную социальную озабоченность и умение нескучно показывать жизнь в формах самой жизни. От Америки — формулу политкорректности, в соответствии с которой запоздалая встреча белой мамы и чернокожей дочки выглядит чем-то большим, нежели простая семейная комедия.
Герои и сюжеты
Европейское кино заставляет вспоминать о литературных истоках. Хотя бы потому, что его героями то и дело становятся сочинители, литераторы, поэты и просто пишущая публика.
В нашумевшем фильме Педро Альмодовара "Цветок моей тайны" героиня ведет двойную жизнь — неудачливой любовницы и преуспевающего автора женских романов. В "Иметь и владеть" Джона Хиллкоута вдовый австралиец крутит любовь со столичной романисткой, прибывшей в тропики за материалом для будущей книги. В шведском "Гамсуне" Яна Троелля одиозная фигура лауреата Нобелевской премии переосмысливается в контексте его бурных семейных отношений, исполненных одновременно ненависти и любви.
Среди фильмов о представителях иных творческих профессий выделяется "Дирижер" — не постаревшая с годами притча Анджея Вайды о свободе и искусстве. В "Канзас-сити" Роберта Олтмена бандиты тоже в ладу с музами — чернокожий пахан покровительствует джазменам.
Что же остается обыкновенным людям? Надеяться на то, что "Все прекрасно", как в ностальгической картине Бу Видерберга. Вспоминать о первой любви, как в "Автопортрете с возлюбленной" Радослава Пивоварского. Гнаться за "Ускользающей красотой", как в фильме Бернардо Бертолуччи. Или, на худой конец, отправляться в разные точки планеты, чтобы убедиться воочию: "Флирт", каким показал его Хол Хартли, есть всего лишь череда повторяющихся ситуаций, когда виновники неуязвимы, а невинные получают увечья.
Именно эти чувства и жизненные коллизии объединяют людей, независимо от того, в какой стране и части света эти люди живут. Во всяком случае, азиатское кино, без которого не обходится теперь ни один уважающий себя фестиваль, обнаруживает те же страсти, заботы, надежды и обиды. Оказывается, в Монголии несговорчивого боксера могут легко подставить под статью — так происходит в фильме Чоймболина Джумдаана "Алдас". Гонконгские "Падшие ангелы" правильно понимают рейв и оттяжку. Особенно, если фильм о них снял стопроцентно культовый Вонг Кар-вай. А китайские "Почтальоны" (реж. Хе Джианджун) по степени рефлексии очень близки к героям европейской экзистенциальной драмы.
Словом, киномир довольно тесен. На элитном фестивальном уровне — тем более. Но Фестиваль фестивалей потому и проводится именно в Петербурге. И именно белыми ночами, когда тьма и свет будто находят нечто общее и незаметно перетекают друг в друга. Совсем как в кино.
Сергей Ъ-Добротворский