Среди мифов, свойственных нашему народному сознанию, едва ли не главные — мифы о национальных характерах. Немец — аккуратный, трудолюбивый, скупой и послушный власти, француз — легкомысленный и артистичный, итальянец — веселый... И, конечно, американец — энергичный, решительный, помешанный на деньгах и комфорте, а потому опасный.
Во времена железного занавеса и холодной войны легенда об Америке, населенной миллионерами, гангстерами, угнетенными неграми и еще какой-то прогрессивной общественностью, укреплялась полным отсутствием информации о реальной жизни в Штатах и антиамериканской пропагандой, обличающей поджигателей войны и расистов. При этом, как водится, население посмеивалось над самим собой — в диапазоне от фразы-анекдота "а у вас негров вешают" до диалога Ефремова--Дорониной в "Трех тополях на Плющихе": "А в Америке страшно? — Стра-а-шно!..". Но все равно пользовалось в качестве источника сведений о заокеанской цивилизации фельетонами в журнале "Крокодил", в которых буржуи напивались допьяна кока-колой и ездили в лимузинах, слышавшихся советскому уху как "лимуЗИМы".
В то же время более просвещенная и потому скептически настроенная по отношению к официозному антиамериканизму часть советского общества верила в другие, собственные мифы об Америке — столь же не имеющие отношения к действительности. Для меня и моих друзей существовала исключительно Америка джаза и Сэлинджера, джинсов и Фолкнера, абстракционистов и Голливуда...
И вот все переменилось почти мгновенно. Америка из "потенциального противника" превратилась в "контрпартнера" — потрясающее филологическое изобретение нашего Генштаба постперестроечной эпохи. Многие юные поклонники американской свободы и американского изобилия стали зрелыми общественно-политическими деятелями либерального направления, уверенными в том, что РФ можно построить как полную копию США, и постоянно изумляющимися тем, что Россия не строится, а попыткам ее построить пассивно сопротивляется. Те, кто недавно исключал стиляг-"штатников" из комсомола за ношение джинсов, сначала надели их сами, потом принялись ими торговать, потом закурили сигары и расселись по лимузинам, вполне воспроизводя "крокодильские" карикатуры Бориса Ефимова (как он прекрасно рисовал буржуйские ботинки!)... А простые люди окончательно убедились в том, что прежние их представления об Америке были правильными. Потому что в России, почти помирившейся со Штатами, население тоже разделилось на миллионеров, гангстеров и угнетенных негров, в качестве которых выступили сами простые люди. В той Америке, которую устроили мы, оказалось действительно страшно.
Но и сама Америка не стояла на месте. Примерно тогда же, когда у нас бушевала перестройка, там начала свирепствовать политкорректность. Не стану расписывать ее прелести, они всем известны. В России всеамериканское торжество этой идеологии произвело действие, которого следовало ожидать: те, кто считал американское устройство жизни безусловным образцом, жестоко и решительно разочаровались. В политкорректности они — честнее будет "мы" — не без оснований увидели чуть более симпатичный извод ненавистного совка. Очень быстро сформировался новый образ Америки, зафиксированный в анекдоте о следующем ее президенте — афроамериканка-инвалид левых взглядов и лесбийской ориентации. Жизнь вроде бы кое-что из этого набора реализовала... И расцвело новое мифотворчество, создающее образ слабой, скучной, одновременно слишком благонравной и бессовестно алчной Америки, навсегда растерявшейся 11 сентября, почти сдавшейся под натиском тех, кого раньше она обзывала лузерами. А тут подоспел и кризис, который устроила, конечно, Америка. Наши средства массовой информации, как всегда охотно, включились в сочинение сказок для простодушных. Снова стало "стра-а-шно в Америке", снова телекорреспондент на фоне небольшой толпы принялся с тревожными интонациями рассказывать о протестах американцев против войны в Ираке, о всемирном сопротивлении "американскому навязыванию демократии", о коррупционных скандалах — видите, у них богатые тоже воруют! — и о других позорных свидетельствах заката Америки. Сюда же подверстывались ежегодные тайфуны, наводнения и пожары, которые, понятное дело, просто так не случаются, значит, заслужили америкосы...
Между тем великая даже не страна, а целая галактика под названием Соединенные Штаты Америки жила и живет своей жизнью. Она остается, в сущности, той же самой, которую мы издали любили в молодости. Той империей чемпионов, которая во всем была первой, и с которой Бутусов поспешил проститься уже давно, угадав грядущий тренд. Она ходит по воскресеньям (некоторые по субботам) молиться Богу и веру в Него утверждает каждым долларом, она любит своих граждан, и граждане, за небольшим исключением всегдашних университетских фрондеров, отвечают ей полной взаимностью, она не очень интересуется прочим миром, предоставляя миру интересоваться ею,— хотя бы в форме зависти и ненависти.
...На нью-йоркской "Пенсильвания-стэйшн" я увидел военный патруль. Тогда еще прошло немного времени с гибели "близнецов", и это был именно военный патруль — в летнем камуфляже, в пустынных бежевых ботинках, с полным армейским вооружением и овчаркой-сапером на поводке. Здоровенные, хорошо кормленые ребята,— как положено политкорректностью, один белый, один черный — стояли посреди зала, не то просто глазея по сторонам от скуки, не то мониторя толпу в поисках бен Ладена. И каждый — понимаете, каждый! — проходя мимо, говорил им: "Спасибо, ребята, что защищаете нас... Как служится, парни?.. Не подведите Америку, друзья..." Война в Ираке тогда была в разгаре, но я за полчаса не услышал ни одного слова осуждения проклятому милитаризму, уничтожающему свободолюбивый иракский народ. Я вспомнил наших солдатиков, в те времена стрелявших сигареты и просто собиравших милостыню на городских улицах...