Уже долгие годы события в Афганистане не сходят с первых полос газет. Однако если еще недавно гражданская война считалась внутренним делом этой страны, то в последнее время влияние внешних сил на обстановку в Афганистане стало очевидным. О позиции России и ее роли в афганском урегулировании корреспонденту "Коммерсанта-Daily" ЛЕОНИДУ Ъ-ГАНКИНУ рассказал заместитель министра иностранных дел РФ ВИКТОР ПОСУВАЛЮК.
— Сегодня все сходятся в том, что многие события в Афганистане и вокруг него так или иначе связаны с планами транспортировки энергоносителей из Центральной Азии на пакистанское побережье Индийского океана. Как говорят, к этим планам имело отношение и ваше недавнее азиатское турне...
— Я бы не стал выпячивать экономическую составляющую ситуации в Афганистане — при всей ее значимости. Мы рассматриваем эту ситуацию в нескольких измерениях, из которых я выдвинул бы на первый план такой аспект, как международная и региональная безопасность. С нашей точки зрения, распад афганской государственности и расчленение Афганистана на отдельные анклавы чреваты серьезными потрясениями для всего региона. Плюс не будем забывать, что там по сути идет гражданская война со всеми ее бедствиями для простого человека.
Второй аспект — религиозно-идеологический. Россия и сама частично мусульманская страна, поэтому говорить о том, что мы питаем какие-то недружественные чувства к исламу, было бы просто некорректно. Но мы решительно против той экстремистской модели ислама, которую навязывают Афганистану талибы. И в этом смысле установление ими контроля над всей страной, а значит, насильственное распространение своей идеологии было бы, с геополитической точки зрения, крайне опасно для всего региона.
Теперь о том, что касается экономической составляющей. Здесь я хотел бы со всей определенностью сказать, что талибов и тех, кто выступает на их стороне, сознательно вводят в заблуждение. Кто-то внушает им, что Россия пытается противодействовать планам строительства нефтяных и газовых коммуникаций, предназначенных для транспортировки на юг казахстанских и центральноазиатских энергоносителей. Я хотел бы это категорически опровергнуть.
Россия признает экономическую целесообразность этих планов и не чинит им препятствий. Напротив, она принимает участие в планировании и будет участвовать в осуществлении такого рода проектов. Южный маршрут трубопроводов позволит поставлять нефть и газ таким перспективным потребителям, как Индия, Пакистан, Япония, страны Юго-Восточной Азии. Что же касается сырьевых ресурсов Центральной Азии, Казахстана и Сибири, то их хватит и на южный, и на юго-западный, и на западный маршруты.
— Вы хотите сказать, что существуют планы транспортировки на юг, через Афганистан, в том числе и сибирских энергоносителей?
— Я убежден, что и сибирские ресурсы со временем пойдут этим путем. И поэтому мы вовсе не являемся оппонентами южного маршрута. Это ложное утверждение, призванное настроить против нас талибов, для которых экономическая составляющая ситуации весьма существенна. Добавлю сразу, что к талибам у нас отношение сложное, но мы отдаем им должное как серьезной военной и политической силе, которая еще долго будет играть важную роль на афганской арене и с которой необходимо считаться. Вот почему мы поддерживаем с ними контакт.
— Вы недавно лично общались с представителями движения "Талибан". Каковы ваши впечатления от этой встречи?
— Она была очень полезна. Я встречался с г-ном Далаваром, представителем движения "Талибан" в Исламабаде, человеком весьма влиятельным. Не думаю, что мы открыли друг для друга что-то новое, но важно поддерживать диалог, проводить честный обмен мнениями — пусть они не всегда приятны для собеседника.
В беседе с Далаваром я настаивал на том, что нельзя делать ставку на военный путь решения противоречий с другими общинами Афганистана, а надо добиваться компромисса за столом переговоров. Что необходимо бороться с наркобизнесом, а не поощрять его или закрывать на него глаза. Мы много говорили об исламе и о соотношении между исламским государством и правами человека. Спорили, не навязывают ли талибы своих законов населению захваченных ими провинций — особенно в том, что касается прав женщин.
Кроме того, я подчеркнул, что Россию нельзя отождествлять с Советским Союзом, который в декабре 1979 года совершил трагическую ошибку, введя войска в Афганистан. За прошедшие годы президент Борис Ельцин и российское правительство сделали многое для того, чтобы не только от этого отмежеваться, но и помочь Афганистану вступить на путь мирного развития. К сожалению, не все в руководстве движения "Талибан" видят коренные отличия российской внешней политики от курса, который проводил на международной арене СССР... В целом же беседа была очень корректной, я бы даже сказал доброжелательной.
— Вскоре после этой встречи в Иране была высказана озабоченность по поводу контактов между Россией и талибами...
— Посетив Тегеран, я говорил на эту тему с иранским министром иностранных дел Али Акбаром Велаяти и его заместителями. Они заверили меня, что высказывания газеты "Иран ньюз", откликнувшейся на мою встречу с представителем талибов, выражают частную точку зрения журналиста, написавшего статью. А официальное руководство Ирана не испытывает относительно этой встречи никаких отрицательных эмоций.
Кстати, в Иране состоялись очень плодотворные консультации и было найдено взаимопонимание по многим позициям, касающимся положения в Афганистане. При этом, как известно, Иран является очень важным игроком на афганской арене и всегда будет им оставаться, нравится это кому-то или нет.
— Судя по всему, у России налаживается взаимопонимание и с поддерживающим талибов Пакистаном?
— Картина здесь достаточно противоречивая. С одной стороны, мы поддерживаем откровенный и заинтересованный диалог. Совсем недавно, когда я был в Исламабаде, мне было приятно услышать от пакистанских коллег признание невозможности решения проблем Афганистана военным путем и неизбежности поиска политического компромисса. Они отдают себе отчет в том, что надо принимать во внимание этническую и конфессиональную чересполосицу в Афганистане. Это позитив.
Но с другой стороны, поспешное признание Пакистаном администрации талибов в качестве законного правительства страны было, по нашему мнению, ошибочным. Об этом мы прямо сказали нашим пакистанским визави. Пока Исламабаду не удалось отойти от пристрастного отношения к основным силам, действующим в Афганистане. Мы же призываем Пакистан смотреть на афганскую ситуацию не только с точки зрения талибов, а учитывать интересы таджикской, узбекской и других общин. В целом же диалог с Исламабадом, безусловно, продуктивен, и его надо продолжать.
— Насколько близки сейчас позиции внешних сил, имеющих влияние на ситуацию в Афганистане?
— Эти позиции меняются в зависимости от изменения ситуации. Когда талибам удалось захватить Мазари-Шариф, многие на какой-то момент поколебались в своей приверженности политическому урегулированию конфликта. Но последующие события, когда население, взявшись за оружие и изгнав талибов, показало международному сообществу свое истинное к ним отношение, похоже, почти всех убедили, что развязки следует искать за столом переговоров. Мы чувствуем это по контактам со многими государствами, в том числе и США. Кстати, нынешняя позиция Вашингтона, на мой взгляд, разумна и рациональна. Судя по всему, талибы сейчас единственные, кто не понимает, что военным путем ничего не решить.
— Но ведь кто-то продолжает вкладывать средства именно в силовой вариант решения — нашлись же деньги на подкуп полевых командиров, открывших талибам путь на север.
— Есть немало заинтересованных сил, обладающих соответствующими финансовыми возможностями. Например, те компании, которые планируют приступить к прокладке трубопровода и делают при этом ставку на военные успехи движения "Талибан". Но они не осознают того, что трубопровод нельзя строить на столь зыбкой политической почве. Даже если талибы снова начнут побеждать, через какое-то время где-нибудь опять рванет... По сведениям, которые к нам приходят, талибы также получают деньги из некоторых стран региона и от воротил местного наркобизнеса. Правда, руководство движения "Талибан" это отрицает. Хотелось бы верить, что искренне.