Говорить об Окуджаве как об умершем — язык не поворачивается. При чем тут смерть, если его песни по-прежнему звучат в любой компании, где есть гитара. Хотя, впрочем, не это самое главное. Его не просто пели, знали, уважали. Его любили. Поэтому наверное каждый из наших читателей по-своему переживает его уход. Мы попросили некоторых из них поделиться с нами — что для них смерть Булата Окуджавы.
Махмуд Эсамбаев, танцор:
— Мы всегда знаем, что умрут отец, мать — самое дорогое. Мы знаем об этом и очень беспокоимся, делаем все, чтобы этого не случилось. И смерть Булата Окуджавы — большое горе для всего народа, и тут нет национального вопроса — к нему применимо такое слово, как Гражданин, настоящий трибун. Но при этом он никогда ни с чем не боролся, он просто говорил, что так нельзя делать. То, что он писал, он писал для нас, и это близко каждому человеку. Для каждого человека из всех поэтов он был самым близким. Не обязательно точно запоминать его слова, просто так должно было быть, так должен человек относиться к человеку — это была доброта. И с годами наследие этого человека будет становиться все ценнее и ценнее. А нам будут завидовать, что мы его знали, мы его видели.
Николай Травкин, депутат Госдумы РФ:
— Для меня, прежде всего, он — вечно живой. Потому что его песни сопровождали меня, начиная с момента вхождения в самостоятельную жизнь. Его кончина сопоставима для меня с уходом Высоцкого. Я не стал бы говорить о конце эпохи бардов, да и "шестидесятников" в целом, но несомненно, что такой фигуры, как Окуджава, сейчас нет, и вряд ли равноценный талант появится в будущем.
Лев Дайчик, президент компании "Мобил ТелеКом":
— Это, конечно, трагедия. Как большинство тех, кому сейчас 40, я вырос под музыку "Битлз" и наших бардов. Окуджава был для меня последним не только из оставшихся в живых классиком, но и последним, до кого я дорос — ведь его песни требовали существенно большей философской зрелости и порой для мальчишки были трудны в понимании. Конечно, отчасти это означает конец эпохи "шестидесятников". А с другой стороны, пока живы те, кто выросли под эту музыку и любили ее, эта эпоха будет продолжаться. Доступно ли будет это нашим детям, будет ли Окуджава для них тем, кем он был для нас, — очень хотелось бы на это надеяться, но это, к сожалению, маловероятно.
Виктор Лучин, судья Конституционного суда РФ:
— Я так и не могу примириться с его смертью — для меня он по-прежнему жив. Хотя я знал, что он тяжело болен. Окуджава вне физической системы координат, он в системе координат духовности, и поэтому я не могу даже точно выразить словами. Наверное, я потерял какую-то очень существенную часть себя, и в то же время не потерял — его поэзия, его гражданственность, его позиция по основным проблемам развития нашего общества, демократии остаются чрезвычайно авторитетными и значительными.
Александр Подрабинек, правозащитник:
— Булат Шалвович Окуджава — это поэт нашего времени и нашего диссидентского сопротивления. С его песнями очень многое связано в диссидентском движении семидесятых. Многие его песни были если не гимнами, то поэтическими олицетворениями того, что было в правозащитном движении. Смерть любого человека — это прежде всего трагедия для его близких, а уход Окуджавы — это трагедия для очень многих людей, чувствовавших его именно как близкого человека по духу, по поэзии, по позиции, по мироощущению.