Стали известны призеры фестиваля "Кинотавр"
Жюри восьмого "Кинотавра" судило просто и понятно. Фавориты конкурсной программы российского фестиваля в Сочи были ясны за несколько дней до окончания "Кинотавра". Любопытно, что некоторые из фаворитов предполагаемых не вошли в число фаворитов действительных. К примеру, многие ждали фильма Гарика Сукачева, и почти всех он разочаровал. Однако в той или иной степени оправдали ожидания и "Приятель покойника" Вячеслава Криштофовича, и "Странное время" Натальи Пьянковой, и "Брат" Алексея Балабанова, уже виденный и в Петербурге, и в Москве. Вопреки ожиданиям, распределение призовых мест оказалось вполне предсказуемым и почти унылым. Нынешний "Кинотавр" судила компания, о вкусах которой размышляет специальный корреспондент "Коммерсанта-Daily" ФЕДОР Ъ-ПАВЛОВ-АНДРЕЕВИЧ, первым получивший достоверные сведения о решениях жюри.
Во главе жюри российского конкурса был Владимир Хотиненко — человек одновременно громкий и резкий, наделенный буйным темпераментом. В жюри "Кинотавра" весельчак Хотиненко успешно примерил маску Хотиненко-диктатора. Она пришлась ему впору и вполне устроила прочих членов жюри (среди них Ирину Купченко и Евгения Стеблова, Дмитрия Певцова и Виктора Ерофеева).
По мнению некоторых его членов, спорить можно было бы больше, "но, правда, не с Володей". Идея "пассивного" жюри, как показывает фестивальный опыт, не является вовсе уж бесплодной. Судьи, рассуждающие спокойно, а иногда и чересчур здраво, могут верно определить тенденции и установить систему координат. Однако они совершенно неспособны заниматься выявлением нового кино и новых героев. А именно это, надо полагать, и является одним из главных преимуществ фестивальной практики.
Предсказуемость и однообразие сложившейся призовой иерархии можно было бы объяснить скудостью конкурсного меню: казалось бы, кроме "Брата" (гран-при фестиваля) были только "Три истории" (спецприз жюри Кире Муратовой за режиссуру). А кроме Аллы Клюки ("Из ада в ада" Дмитрия Астрахана; приз за лучшую женскую роль) — только Сергей Бодров-младший ("Брат" Алексея Балабанова; лучшая мужская роль). За внешней простотой почти арифметической задачи по угадыванию призовых мест ускользнула та самая интрига, которой всегда гордился "Кинотавр". Каждое жюри выносило вердикт, наполовину точно предсказанный, а на другую половину — абсолютно неожиданный. Этим нынешний фестиваль похвастаться не мог.
"Лоббировали, лоббировали, да не вылоббировали",— шутили фестивальные острословы по поводу хитро сплетенных сетей, ежегодно расставляемых местными интриганами для воздействия на жюри российского конкурса.
С нынешним жюри интриговать никто и не собирался — поэтому Владимир Хотиненко и его команда сознательно отказались от обязательного для жюри "Кинотавра" уединения в последний день фестиваля. А еще в прошлом году судьи боялись давления — как со стороны хитроумных критиков, так и со стороны фестивального руководства.
Что касается первых, то, проникшись настроениями жюри, они были непростительно застенчивы и даже меланхоличны. Что касается второго, то, пожаловавшись на усталость, Марк Рудинштейн отбыл в Москву в предпоследний день фестиваля, решив повторить уже опробованный на открытии "Кинотавра" трюк с собственным исчезновением. Итог оказался таким, каким его, возможно, и хотели видеть. По большому счету все проявили благостное равнодушие.
Однако стоило бы сказать несколько слов о картинах, ставших главными призерами. Прежде всего о "Брате" Алексея Балабанова, заслужившем одновременно гран-при, награду за лучшую мужскую роль, а стало быть и традиционный компьютер от фирмы "Вист".
Мужская роль не вызывала никаких сомнений: Сергей Бодров-младший, уже снискавший такой же приз ровно год назад за "Кавказского пленника", блестяще исполнил свою роль. Его игра, которая держится на полутора тонах, лишена ложного актерства, да и вообще актерства как такового. Он органично существует в реальности нового русского кино, где, по выражению одного из критиков, царит "бешенство формы", а о реставрации содержания говорить все еще рано. Картина Балабанова, доселе избегавшего современной тематики, сделана так, как единственно могла бы быть сделана — при отсутствии пошлости, наигрыша и монструозных проявлений больной режиссерской фантазии.
Из всех призовых позиций сожаления заслуживает лишь одна: приз за лучшую женскую роль присужден добротной и вполне грамотной актерской работе Аллы Клюки в весьма средней картине Дмитрия Астрахана "Из ада в ад".
Клюка однозначно проигрывает блистательной Елене Майоровой (Алле из картины Натальи Пьянковой "Странное время"). Роль Майоровой — бесспорная и редкостная удача в неровном, но однозначно талантливом фильме — осталась незамеченной здраво рассуждающим жюри.
Все прочие награды вполне корректны и оправданны. Грузинская полудокументальная драма о войне в Абхазии "Кладбище грез" (режиссер Георгий Хайндрава) разделила с "Тремя историями" Киры Муратовой приз жюри за режиссуру. Александру Сокурову с его великолепной иконописной работой "Мать и сын", совершенно не предназначенной для участия в подобных фестивалях, присужден приз ФИПРЕССИ (Международной федерации кинокритиков) и пленка "Кодак" в количестве, достаточном для производства полнометражной ленты. Бесконечная (и по хронометражу, и по времени, в течение которого она создавалась — более семи лет) киноэпопея "Ермак" заслужила специального упоминания Госкино России. А "Приятель покойника" Вячеслава Криштофовича — приз от фирмы "Самсунг".
Восьмой "Кинотавр", завершившийся отъездом Марка Рудинштейна и последовавшим за этим вполне благочинным закрытием, обнаружил для себя новый путь развития — академичность и сдержанность могут стать его главными чертами. Организаторы обновленного фестиваля говорят о себе так: "Мы не уполномочены ничего завершать". Эти слова следует понимать, очевидно, как очередное свидетельство реанимирования российского кинематографа.
ФЕДОР Ъ-ПАВЛОВ-АНДРЕЕВИЧ