16 июня исполняется 43 года первому вице-премьеру правительства, министру финансов Анатолию Чубайсу.
Эта фигура, особенно в последнее время, вызывает много шума. Однако, не смотря на публичность политики первого вице-премьера, о нем самом и о его жизни "до Кремля" известно очень мало.
Сегодня на наших страницах — воспоминания о Чубайсе двадцатилетней давности.
Константин Федорович Пузыня, профессор, заведующий кафедрой экономики и менеджмента в науке и социальной сфере Санкт-Петербургской Государственной инженерно-экономической академии, преподаватель и научный руководитель Анатолия Чубайса:
— Анатолий учился у нас на машиностроительном факультете, окончил институт ровно двадцать лет назад, в 1977 году. У его курса в этом году 20-летие окончания. Конечно, все мечтают, чтобы он приехал. Приглашение передали.
Он защищал дипломный проект по вопросам совершенствования управления наукой на моей кафедре (тогда она называлась "Экономики и управления научными исследованиями, разработками и проектированием"). Поскольку он был блестящий студент и занимался научными исследованиями на студенческой скамье, мы его оставили после окончания в нашей лаборатории. Он защитил диссертацию и стал работать сначала ассистентом, потом доцентом. Пять лет, кстати, был ассистентом, с 1977 по 1982 год, потом до 1989 года — доцент. А в 89-м пошел в политику. "Народный фронт"...
Когда Щелканов предложил ему стать зампредом исполкома, он советовался со мной. Я сказал, что молодые всегда должны рисковать. Способности его мне давно были известны. В общем, конечно, я посоветовал идти...
Сейчас смешно вспоминать, но однажды как-то он приехал ко мне на дачу рыженьким молодым мальчиком с длинными волосами, моя жена сказала: "Ты знаешь, он будет премьером".
Я считаю, что у нас в институте он получил тот колоссальный опыт и связи, которые позволили ему стать тем, кем он стал. Был такой ленинградский эксперимент по оплате труда конструкторов и технологов, проводился он по специальному постановлению в 1985 году. Научным руководителем был я, а заместителем был Анатолий. Так вот — это была работа с директорами НИИ, КБ, предприятий, с ЦК, с министерствами. Он тогда со многими познакомился, и некоторые из тех знакомых вошли потом в его команду. Он был тогда молодой, мог много ездить, много говорить, убеждать.
Толя просто так никогда не слушался. Как обычно бывает? Обсуждаем, спорим, но вот сказал заведующий кафедрой: быть посему — все. Толя — нет: если он не соглашался, то продолжал отстаивать свою точку зрения.
Я считаю, что он украшал нашу кафедру, и факультет, институт. В парткоме его тоже нагружали на 150%.
Кстати, тогда они в своей группе решали, что если к власти придут, то премьером будет Чубайс, а не Гайдар. Но, видимо, это была одна из ошибок Ельцина. Он по старому партийному принципу решил, что тот немножко постарше, уже поруководил (в журнале "Коммунист" и ЦЭМИ).
Сейчас вокруг него, конечно, много слухов. Говорят, например, что он первую свою жену бросил. А на самом деле — она его бросила. Потому что они, когда Анатолий был уже зампредседателя горисполкома, продолжали жить вчетвером в 14-метровой комнате в коммуналке. Это не все могут понять.
В Москву, кстати, он когда приехал, долго жил в "Президент-отеле". Дача у него была государственная. А когда его выгнали из Госкомимущества, я не мог найти его ни по каким телефонам. Сейчас у него очень хорошая жена, которая все понимает. Кстати, Маша — тоже моя ученица.
Нам очень часто сейчас говорят: как же так, он ваш выпускник и вам не помогает. Академия наша сейчас в довольно тяжелом положении. Ну, он помогает, если только совсем немножко... Хотя я тоже считаю, что должен больше помогать. Может быть, и поможет.
Сейчас я собираю все, что касается Чубайса — все публикации, вырезки из газет... Записал уже четыре видеокассеты разных видеофрагментов. Я когда смотрю новости, а там Толя — я сразу записываю. Хочу сделать фильм о нем...
Андрей Георгиевич Медведев, профессор, заведующий кафедрой международного менеджмента Санкт-Петербургской Государственной инженерно-экономической академии, бывший коллега Анатолия Чубайса:
— Я окончил институт в 74 году, а Анатолий Борисович в 77-м. Мы учились на одном факультете, но друг о друге не знали. После окончания я распределился в институт и работал в научном подразделении, в лаборатории экономических исследований, и туда же был распределен Анатолий Борисович. И вот мы с ним познакомились близко в середине 77-го года. Мы работали младшими научными сотрудниками, писали диссертации, сидели в библиотеке, ездили на конференции... Первое впечатление: Анатолию Борисовичу все рамки были тесны. Я помню, он говорил: "Ну как же так, я хорошо учился, и вот всего лишь рядовой исследователь". На что я отвечал: "Ну, а кто тебе мешает как рядовому исследователю? Занимайся". Слава Богу, на выбор темы мы могли влиять. Сразу появилось что-то интересное для каждого. Я думаю, вряд ли те вопросы, которые ему сейчас приходится решать как руководителю страны, тогда приходили ему в голову.
В 1981-м Анатолия Борисовича избрали председателем Совета молодых ученых. Это вообще-то знаменательное событие. В те времена Совет молодых ученых — это было некое обязательное образование в любом вузе, без каких-то сверхзадач. Молодые люди собирались, делали доклады, как правило репетиционные перед защитой диссертации, и т. д. Во многих вузах они существовали формально, так и у нас было, но когда Анатолий Борисович получил эту структуру, он очень мудро поступил — а к началу 80-х мы все уже чувствовали, что не совсем так развивается экономика — и вот это стало обсуждаться на заседаниях. Это стало его интересовать, и он по одному, step by step, находил единомышленников, и не только в институте. Участвовали тогда в наших собраниях многие из тех, кто сегодня вошел в команду Чубайса. Сережа Васильев и другие. Тогда появились в их арсенале темы экономического опыта Югославии, Польши.
Анатолий был на стажировке в Венгрии, он свободно владеет английским, и поэтому много времени проводил там в библиотеке, изучая англоязычные исследования по рыночной экономике, которых не было в Союзе. Это ему очень много дало. И можно сказать, что он взял для себя из этого институтского времени так много, как никто другой.
До 85-го года так и жили — тихо, спокойно. В 85-м, помню, как раз в апреле, мы были с Анатолием Борисовичем на конференции в Таллине, и там впервые Аганбегян сказал некоторые невозможные до того времени вещи о том, что у нас, оказывается, не все так хорошо. Через год мы были на конференции в Киеве, еще через год — в Горьковской области, и вот там впервые появились некоторые москвичи. Я помню Сергея Глазьева, они, кстати, тогда не были с Толей антагонистами. В 87-м году Анатолий Борисович пригласил Гайдара на Совет молодых ученых.
Тогда же, в 87-м, Анатолий Борисович был одним из организаторов научной конференции, посвященной ни больше ни меньше 70-летию советской власти, состоянию экономики и т. д. Собрались ведущие ученые Ленинграда и Москвы, профессора, академики. И вот эти молодые ребята, в то время как в большом зале академики рассказывали, как все хорошо, в кулуарах, сидя на полу, обсуждали, как они будут приватизировать государственную собственность. Слово "ваучер" я впервые услышал там...
К концу 80-х в моду вошли выборы руководителей, и освободилось место директора Института социально-экономических проблем АН СССР в Ленинграде, и Анатолий Борисович баллотировался. Не знаю, к счастью или к несчастью — неудачно. Это, видимо, был его первый политический опыт. Вообще, надо сказать, он каждый раз ухитрялся получить хорошую школу.
Для нас, работающих в институте, в общем-то не выглядело странным, что человек достиг такого формально высокого положения. Я думаю, что он очень целеустремлен, и мне хочется верить — это мое мнение, — что он честный человек. Он искренне делает то, что он делает. Я всегда избегаю дискуссий о приватизации, действительно там было много ошибок, но я всегда спрашиваю: а кто бы сделал ее лучше, и вообще как это все выглядело бы, если бы приватизацию делал кто-то другой?
Я сам ругаю правительство, в частности, за отношение к высшей школе, да и вообще за малограмотность, но я понимаю причины: никто наших сегодняшних руководителей не готовил для этой работы, а управлять страной — это все-таки не Уральским заводом управлять, как ситуация с Рыжковым показала. Кажется, страна — это большая фабрика, ан нет, не срабатывает.
Что ему дал институт? Дал все, что мог в виде учителей, традиций, добрых отношений. Кстати говоря, у Анатолия Борисовича был конфликт, когда его исключили из Университета марксизма-ленинизма (и меня тоже), причем по прозаической причине — непосещаемость. Все наши попытки доказать, что мы и зачеты получили, не привели ни к чему. Ну, и пришла бумага по партийной линии в институт...
То есть были какие-то мелкие эпизоды, а вообще его биография ровно складывалась, и если посмотреть его трудовую книжку до 89-го года, то она такая же, как у многих из нас. Но вот тяга к чему-то другому у него тогда уже была видна, и слава Богу, что у него появился шанс проявить себя в том, что ему было интересно.
В свое время он написал письмо Виктору Астафьеву. Тот не очень уместно выступил в "Комсомолке" с разгромной статьей по "Машине времени", по текстам ее. Есть подозрение, что Астафьев просто подписал, как это бывало. Кому-то понадобилось выставить "Машину времени" в таком виде. Я даже помню название: "Рагу из синей птицы". Анатолий, не афишируя это, написал Астафьеву деликатное письмо — он мне рассказывал — что, мол, видимо, вас подставили, вы ошиблись. Как раз если уж говорить о текстах, о стихах, "Машина времени" редкий пример содержательности. Это было в начале 80-х, он, наверное, еще был ассистентом. Просто счел возможным вот так написать. Видимо, имя Астафьева для него тоже не пустой звук, он его читал и, наверное, нравилось. Если бы был абы кто, Чубайс, я думаю, не стал бы писать. Письмо, естественно, никаких последствий не имело. Ну, написал, высказал, не удержался...
Александр Сергеевич Захаров, доцент кафедры управления персоналом Санкт-Петербургской Государственной инженерно-экономической академии, однокурсник Анатолия Чубайса:
— Мы учились в параллельных группах, но практически с третьего курса все занятия были совместные. Он учился очень хорошо, был человеком вдумчивым, знал, что ему нужно.
У нашего института был договор с Псковской дивизией ВДВ, поэтому среди учащихся было очень много десантников. И вот он — один из немногих ребят поступил после школы, в 17 лет. Ну, его считали вроде как "зеленым".
Я с ним был в стройотряде четыре года подряд. Я как бывший армеец был бригадиром. Это было в Ленинградской области, обычный стройотряд. Строили узкоколейную железную дорогу. Очень хорошие дружеские отношения у нас всех были. К нам посылали трудновоспитуемых подростков, которые потом, так сказать, превращались в нормальных людей.
У нас была очень дружная хорошая команда. Показатель — 500-600 рублей зарабатывали в Ленобласти, это были очень большие деньги. Никаких коэффициентов не было, как на Севере или Востоке.
Анатолий Борисович вообще был крепкий парень. Он любил пилой работать. Нравилась ему почему-то бензопила...
Он отзывчивый человек. Когда уже в научно-исследовательском секторе работал, была у нас одна девушка, у которой были большие семейные проблемы. Так он дал ей работу машинистки и помогал вообще. Она потом говорила: Толя такой молодец, проникся...
Ну, с девушками он вообще всегда галантен был. Думаю, что и сейчас таким остался...
Материал подготовил АНДРЕЙ Ъ-СИНИЦЫН