В конфликте между музыкантами Государственного академического симфонического оркестра (ГАСО) России имени Светланова и его художественным руководителем Марком Горенштейном победили оркестранты. После длившейся месяц с лишним информационной войны гордиев узел разрубил министр культуры Александр Авдеев, подписавший указ о расторжении контракта с дирижером. Комментирует СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
"Я сделал для них больше, чем отец для детей",— настаивал вчера Марк Горенштейн на созванной по случаю своей отставки пресс-конференции. "Дети" меж тем поздравляли друг друга с освобождением. "Мы так устали от произвола Горенштейна, что сегодня для нас как 9 мая 1945 года",— торжествовал один из лидеров оркестрового бунта, концертмейстер ГАСО Сергей Гиршенко. За истекший месяц, казалось бы, уже все возможные эмоции были выплеснуты в ходе заочного обмена обвинениями: оркестр писал открытые письма, обвиняя худрука в деспотизме, хамстве и неоправданных увольнениях, дирижер объявлял эти претензии клеветой (инспирированной Министерством культуры). И все же развязка оказалась куда как эмоциональной, хотя перед этой административной развязкой нарисовалась еще и немая сцена, из-за которой все происходящее приобрело законченный вид высокой драмы. Марк Горенштейн внезапно решил все-таки провести с бунтарями репетицию, и оркестр даже на эту репетицию пришел, но устроил молчаливую демонстрацию. Просочившийся в сеть "телефонный" видеоролик показывает, как это было: пустая сцена, оркестранты, демонстративно сидящие не за своими пультами, а в зале, красноречивая спина дирижера — и оглушительная тишина. Через несколько часов министр подписал свой приказ.
О своей беседе с министром Марк Горенштейн рассказывал вчера вот в каком тоне: "Я час двадцать минут разговаривал с господином министром, который сначала корчил из себя большого дипломата и говорил, как меня уважает. Такого министра еще не было в истории ни Союза, ни России! Если не будет срочно реформировано министерство, последствия будут ужасными. Я пытался донести это до министра, а он сказал мне, что я плохой руководитель!"
"Противостояние в оркестре достигло такого уровня и такого накала, что другого решения принять было нельзя",— сухо резюмировал затем Александр Авдеев (которому дирижер посулил отставку весной будущего года) уже для публики. У Марка Горенштейна, понятное дело, было иное мнение: он рассчитывал, что уволит еще несколько человек, и затем все пойдет нормально. В противном случае дирижер грозил обратиться в суд — и теперь, когда все получилось так, как получилось, действительно собирается судиться с министерством. Поскольку, как он уверяет, причина ситуации не в его взаимоотношениях с оркестрантами, а в административной интриге, развернутой против него двумя видными минкультовскими чиновниками, Павлом Хорошиловым и Алексеем Шалашовым.
Понятно, что на момент начала сентября министерство, скорее всего, как минимум не возражало против смены руководства в оркестре. Девять лет правления Марка Горенштейна оркестр держался на плаву, получал (в последние годы) щедрые гранты, стриг купоны со своей славы когда-то главного оркестра страны — но фактических поводов для гордости было прискорбно мало, даже если оставлять в стороне жалобы музыкантов на дурное обращение. Весь вопрос теперь в том, кто же заменит уволенного худрука.
Пока его обязанности по-прежнему исполняет второй дирижер ГАСО Александр Слуцкий, которому вчера от господина Горенштейна также досталось: "Человек, который сейчас руководит оркестром,— я про него расскажу отдельно. Его диплом, как он думает, дирижерский — фиктивный. В том учреждении, которое он окончил, нет симфонического дирижирования. Я об этом знал, но долго молчал. Он просто не имеет права дирижировать. Он получает невероятную зарплату благодаря мне и дирижирует три концерта в год".
Александр Авдеев пообещал, что имя нового руководителя будет названо "через полтора-два месяца". Покамест в качестве возможных кандидатур звучат имена Александра Лазарева, Дмитрия Лисса, Александра Ведерникова, а также Валерия Гергиева (пожалуй, самая экзотическая версия, если учитывать степень занятости шефа Мариинского театра).
Но конфликт вокруг ГАСО обозначил еще и противоречие, кроющееся в привычной роли руководящего оркестром дирижера, который в наших условиях не только отвечает за артистическую жизнь коллектива, но и полновластно распоряжается что отпущенным бюджетом, что кадровой политикой. Никакие профсоюзы, никакие знаменитые случаи оркестровой демократии (к примеру, Венский филармонический оркестр избирает себе дирижеров сам) нам не указ. Уволенный худрук ГАСО, естественно, считает, что отнимать у дирижера освященное традицией право на диктат (естественно, в интересах большого искусства) нельзя и что долг оркестрантов повиноваться: "Не бывает художников с ласковым характером,— сказал он,— с ласковым характером должен быть дворник". Но он не одинок; к нему, комментируя ситуацию, присоединился, например, и Юрий Башмет: "Разные примеры существуют — вот Тосканини своей дирижерской палочкой выколол когда-то глаз скрипачу, а другие дирижеры подкрепляли свое лидерство отношениями с властью". Как ни странно, пока что резче всего на эти тезисы попытался ответить столь дипломатичный обыкновенно Александр Авдеев: "Время подобных людей и музыкантов навсегда прошло".